спуститесь к морю по крутому склону.
Они следовали инструкциям Тавры; землистая тропа постепенно становилась все более снежной и каменистой. Утесы и горы блестели и отсвечивали, отражая яркое синее небо, подобно гладкому кристаллу. Амри еще не знал, как пахнет море, и не знал, чего ожидать, но когда в пути по ним проскользнул поток соленого воздуха, он безошибочно его определил.
– Судя по запаху, его принесло с того горного склона, – сказал он.
Найя кивнула, оглядев каменную стену.
– Довольно крутой спуск, – заметила она, но Амри, который вырос среди скал и отлично в них разбирался, так не считал. Возможно, только в них он и разбирался, но сейчас это не имело значения. Если его друзья не смогут последовать за ним, то лезть туда было ни к чему. Впрочем, это касалось всего их путешествия.
– Там есть проход, – сказала Тавра.
И они стали пробираться через снег к отбрасываемой скалой тени. На мгновение глаза Амри смогли расслабиться от постоянного прищура, хоть это мгновение и было недолгим. Из-за деревьев светило пятно яркого света. Они отправились к нему и вскоре обнаружили низкий, идущий сквозь породу туннель. По пути Амри вел пальцами по стене туннеля.
– Ты такой гладкий, словно тебя отполировали, – сказал он камню, поотстав от группы. Найе и Кайлану хотелось поскорее дойти до конца туннеля. Он прижал руку к глянцевой поверхности стены, впитывая ее холод, и закрыл глаза. – Кто здесь потрудился, а?
– Ты говоришь со стеной? – чуть обернувшись, спросила его Найя. Они с Кайланом стояли в конце туннеля, и на фоне яркого дневного света видны были лишь их силуэты. – Поторопись, ползун ходячий!
Со вздохом Амри на прощание погладил стену и поспешил к выходу из туннеля, ворча каждый раз, когда поскальзывался на обледенелой тропе. В обычной ситуации туннель не представлял бы никакой трудности гроттану, привыкшему к пещерам и скалам, но примотанные к его ногам сандалии делали его неуклюжим. Вот уж точно ползун ходячий.
На другой стороне туннеля он встал рядом с Найей и Кайланом и увидел лишь бесконечную синеву. Внизу раскинулся бескрайний океан с текстурой живого гранита. Туннель походил на раскрытый рот с вывалившимся языком в виде крутой каменистой тропы, которая, петляя, спускалась к берегу. Здесь снега не было. Зато здесь клубился густой и мерцающий серебристый туман, из которого лишь местами торчали верхушки высоких, растущих вдоль берега деревьев. Амри подумал, что на перевале через хребет этот туман вмерзал в снег. В честь этого тумана море назвали Серебряным.
У входа в туннель, чуть ли не касаясь руки Кайлана, стоял особенный камень, и Кайлан склонил голову, чтобы получше рассмотреть его. С камня на них смотрело изображение чешуйчатого перистого морского существа. Вместо глаз были вставлены драгоценные камни, в которых отражалось золотистое пламя фонаря, висевшего у него во рту.
– Фонарь мореходов, – пояснила Тавра.
– Кто поддерживает огонь в этом фонаре? – поинтересовался Амри и опустился