пирога или яблоко (до твоего приезда ее не сажали за хозяйский стол), а ты видел это и смеялся. Тебе нравилось играть с людьми, управляя ими. Ты и не подозревал, что в этом умении тебе далеко до нее. Нам всем еще предстояло в этом убедиться. Через несколько лет. После того как ты вернулся с войны.
Когда мы узнали, что вас видят вместе, я сразу предложила убить ее. Бог свидетель, я была права! Но Эберо воспротивился. Он сказал, что ты быстро натешишься новой игрушкой и бросишь ее. Бедный Эберо, он всегда думал о людях лучше, чем они есть. Он и представить не мог, что игрушку сделают из тебя. Свою болезнь она превратила в оружие. Ты всегда помнил, что она может умереть, верно? Это тебя при ней и держало. А она развлекалась. Она играла и с тобой, и с нами. Ты даже не подозревал, на что она была способна.
Когда Эберо наконец понял, какую опасность она для нас представляет, и распорядился убрать ее, она исчезла. Как будто нечистая сила ее унесла. И знаешь, где она провела не меньше трех месяцев, пока наши люди искали ее по всей империи? В нашем собственном доме, в нашем тримейнском особняке! Она, в своей неизмеримой наглости, явилась туда и нанялась к нам кухаркой! Эберо держал открытый дом, у нас было множество слуг, не мог же он заглядывать в лицо каждой кухонной девке! Неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, если б я случайно с ней не столкнулась. Она изменилась со времен Веллвуда, но я узнала ее. Если б у меня хватило решимости сделать все самой… но меня не так воспитывали, чтоб пачкать руки, и я позвала Эберо. А она успела выскочить в окно. Толкнула меня, сука, так что я потом неделю отлеживалась, и выскочила. Никогда не забуду, как она скалилась при этом. Она развлекалась, да! Любая другая свернула бы себе шею, прыгая с такой высоты, но не она. Она убежала. И пропала. Эберо искал ее, но не нашел. Он уверял меня, что ей, должно быть, помогло какое-то тайное общество из тех, о которых вечно болтают, не то Дорога Висельников, не то Братство Причастившихся. Но я в это не верила. Это дьявол ей помог.
Однако о ней по-прежнему ничего не было слышно, и мы надеялись, что она наконец издохла. И тебя тоже не было. Если б ты оставался в Тримейне, я бы не вышла замуж. Но ты не приезжал, а Эберо настаивал на своем. Образ жизни, достойный нашего имени и происхождения, требовал денег, а их у нас не было. И я обвенчалась с Дидимом. Одна надежда поддерживала меня – она издохла.
Надежда оказалась ложной.
Говорили потом, что ты нашел ее умирающей, чуть ли не в канаве, и выходил. И она из благодарности перестала гнать тебя от своей постели. Может, и врали. Скорее всего врали. Она не способна была испытывать благодарность. Но в Веллвуд вы вернулись вместе.
Слышать сообщения о том, что происходит в замке наших предков, было невыносимо. Слуги, что прежде ненавидели ее – я же помню, ей без приказа куска хлеба бы никто не дал! – теперь пускали слюни умиления, рассказывая, какие между вами любовь и согласие. Любовь! Она по-прежнему играла, только игра была уже другая. И пока ты радовался, я была связана с человеком, который ненавидел всех женщин и которому я должна была дать наследника. Ты понимаешь, что я вынесла? Нет, этого никто понять не может.
Потом