месте, но только на дороге, это всегда конфликт интересов и даров. Это только кажется, что чем больше Проводников, тем больше Конвой. Нет! Даже наоборот. Такие Конвои могут вообще никакую Силу не преодолеть. Это называется «обнуление Дара». То есть каждый Дар отрицает другой Дар! От этого и конфликты! Поэтому и ездим всегда в одиночестве, и не можем учить новичков.
В общем, когда слушал теорию, то уши сворачивались в трубочку. Там вообще много условностей в этой Проводной теории.
То нельзя, это нельзя. Например, пить Проводнику строго запрещалось. Вообще! Но при этом все пили, за очередной успешный Конвой. Всегда требовалось проверять Конвои на путаницу кабин, на состояние водителей, среди них ведь в основном девчонки, а Сила не очень любила их женские проблемы. И когда был молод, искренне спрашивал водителей, что и как у них со здоровьем. А они только мне смеялись в ответ, а я краснел. Поэтому плюнул на эти условности, как и все Проводники. То есть априори считал, что все здоровы и у всех все хорошо. А если ты уверен в себе и в Конвое, то никакая Сила тебе не страшна.
Да и дед Матисс как-то сказал: «У каждого Проводника своя теория и своя практика. Свои условности и свои приметы. И все это или сделает из тебя Проводника. Или… убьет».
Это он, конечно, преувеличил или просто решил меня попугать. Проводники уже давно не гибли на дорогах Горского круга. Правда, в отставку или на пенсию уходили. Человек десять за мои пятнадцать лет службы-работы в Центральном Отряде Проводников Горска. Даже термин появился по этому поводу – «бурлацкая импотенция». Вот честно, так в их делах записано. То есть чувствуешь и видишь Силу, а протянуть, провести Конвой уже не в состоянии. И ни хиршен ты при этом, и обучать не можешь. В чистом виде импотент от работы.
Хм… В Мире моем, в котором практически отсутствует импотенция, говорить об импотенции очень даже жестоко. Но таковы жизнь и судьба.
Матисс, кстати, и стал моим Учителем в обучении Проводному делу. Хиршены чувствовали Силу, но при этом не были способны двигать машины через Силу. Что довольно странно. Впрочем, это им как раз и позволяло быть напарником Проводника без особых последствий для последнего и его Дара.
А обучение проходило просто. Если что не заметил, то хиршен влезал в твою голову и показывал все твои ошибки и просчеты. Очень неприятное чувство, но, слава Дару, Матисс был в моей голове всего-то раз десять за пару месяцев, а еще через три месяца я закончил обучение и получил свой первый Конвой в восемь тяни-толкаев. А потом, в свободное время, я еще обучился у Матисса блокировке своего сознания, чтобы хиршены не могли вообще залезть в мою черепную коробку. Получилось удачно, с гарантией деда Матисса, но все равно: если я вижу хиршена, идущего навстречу, то перехожу на другую сторону улицы. И не я один такой.
– Алексе-е-ей!
Послышалось как-то издалека. Меня явно пытались разбудить. А я сплю, что ли?
– Парень, ты чего завис-то? – это уже голос Ивашова. И довольно резко меня потеребили.
А если мне и в самом деле было плохо? А мне плохо?
Нет. Голова ясная. Руки-ноги