ухнут в полынью, мощная река утащит под лёд сани вместе с лошадью, мамой, им самим. Такое бывало на реке, не один раз слышал.
Коля был укутан в большой чёрный полушубок. На маме овчинный тулуп, она, стоя на коленях, правила лошадью. В небе висело солнце, справа и слева от саней сверкающее поле льда, щёки жёг калёный морозом ветер. И треск. Пересекли наискосок Енисей, мама погнала лошадь вдоль берега, где лёд крепче. Ближе к Николино снова переехали Енисей под треск льда.
Много раз думал Николай Мефодьевич: отчаянная мама, не побоялась отправиться без мужа с двумя детьми в никуда. В Николино дали им на троих комнату в большом и холодном бараке. Промаялись в нём зиму. В Николино и Ачинске они поменяли несколько углов, прежде чем поставили свой домик, насыпушку, это уже в Ачинске на Марганцевом руднике. Мама понимала: младшие сыновья растут, им надо устраивать свою жизнь.
Коля в Ачинске окончил одиннадцать классов, собрался в военное училище, да не поступил, полгода поработал на строительстве Ачинского глинозёмного комбината, потом призвали в армию, отслужил, после демобилизации снова вернулся на стройку, а потом предложили службу в милиции. Тогда-то и столкнулся с Саней. Поехал в Красноярск, в краевое управление внутренних дел на медицинскую комиссию. Вечером стоит на предмостной площади в ожидании автобуса, собрался переночевать у родственников, а рано утром на медкомиссию, и смотрит – лицо знакомое. Неужели Саня? Понятно, десять лет прошло, ну очень похож.
– Саня, – сказал в меру громко в сторону парня, чтобы этим тестом развеять сомнения, не обернётся – значит, обознался.
Тот обернулся, пристально посмотрел:
– Коля! – воскликнул, широко улыбаясь. – Не может быть!
– Ещё как может!
Саня учился в филиале политехнического института при Красмашзаводе. Обнялись, отменялись вопросами-ответами: «Ты где?», «А ты?»
– Слушай, – предложил Саня, – поехали, у нас в общаге переночуешь. Раскладушка есть, матрац есть. Парни в комнате классные.
Купили портфель вина и поехали. Отмечали встречу всей комнатой. Далеко за полночь угомонились. Медкомиссию Николай не прошёл. Зрение, слух, остальные параметры – в нужных переделах, артериальное давление не вписалось в норматив. Вернулся Николай в Ачинск, пришёл в горотдел милиции с отрицательным результатом. Однако это не удовлетворило милицейского начальника, отвечающего за кадры.
– Ты чё, какое давление у такого лося?
– Артериальное.
– Керосинил, поди, накануне!
– Не без того! Друга детства встретил! Десять лет не виделись.
– Ты хуже ребёнка! Надо соображать, чё уж так невтерпёж-то! Нет бы отложить на денёк гулеванье.
– Я его десять лет не видел!
Начальник тут же позвонил в Красноярск, договорился о перекомиссии.
– Дуй в край, – сказал назидательно, – и давай без возлияний с друзьями и подругами!
Давление на этот раз оказалось в норме. Тот же врач, пожилая