шкур морского зверя? – скрипнул тот лавкой.
– Их тоже и поболе зуба, отвезу на продажу в стольный град Киев.
Оба встав, распрощались с хозяином, и стоявший за дверьми подручный, вывел их со двора.
– А ну-ка поглядим, что привезли варяги, – выйдя из ворота посада, сказал охотник сыну. Потолкавшись в толпе, нашли их палатку, устроенную из паруса, недалеко от драккара. В ней два варяга играли в кости, у входа на бочонке сидел еще один, кривой, рядом стоял в ошейнике и грязной овчине раб, сбоку подбоченился тот, что бегал по веслам.
На холстине поверх травы лежал десяток мечей, столько же боевых топоров -секир и блестели мелкими кольцами две кольчуги. С третьей, затолкав в лубяной пестерь*, отходил купивший ее булгарин.
– Ну-ка, поглядим, – взяв в руки приглянувшийся меч Деян, внимательно осмотрел и дважды со свистом рассек воздух. – Доброе железо, сколько просишь? – спросил у кривого.
– Десять ваших кун, – хрипло ответил тот. Языки словен и варягов были похожи.
– Пять.
– Нет,– повертел тот головой.
– Ну, на нет и суда нет, – нагнувшись, положил оружие на место.
Стоявший сбоку варяг не спеша подошел к Деяну, оглядел его, и сказал, – я ярл Эндульф. Если оборешь моего воина, отдам тебе меч даром (хитро блеснул глазами).
– Это можно, – шевельнул плечами богатырь, а Велибор заулыбался. Отцову силу он знал и был в нем уверен. Кривой что-то приказал рабу, тот замелькал черными пятками к причалу и спрыгнул в драккар. Ярл призывно махнул рукой, предлагая следовать за собой, группа направилась туда же.
Меж тем на причал с судна выбрались два варяга, за ним на цепи косолапил большой медведь с рыжей шерстью.
– Какой же то воин? – ступив на настил, обернулся Деян к ярлу.
– Самый настоящий, – играя подвеской на груди, – усмехнулся Эндульф. – Охраняет драккар и ходит с нами в бой, когда прикажут.
– Ну, коли так, будем бороться – начал мезенец стягивать кафтан.
Медведя тоже готовили: один варяг снял с него ошейник с цепью и тихо посвистел (зверь встал на задние лапы), второй натянул на передние с кривыми когтями рукавицы, затянув кожаные завязки. А у причала уже собралась толпа зевак, всем было интересно поглядеть забаву. Такие на торжище порой устраивали скоморохи, но в этом году они еще не появлялись.
– Держи, – протянул кафтан сыну охотник и, растопырив длинные руки, чуть пригнувшись, пошел на зверя.
В тот же миг варяг рядом с тем пронзительно свистнул, топтыга, взъерошив загривок и морща нос, двинулся навстречу. Был он на голову выше человека, под густой шерстью бугрились мышцы. Не дойдя шаг друг до друга бойцы остановились, а потом, зверь, рыкнув, прыгнул вперед, сцепились друг с другом. Сначала подался медведь, а потом человек, заключенный в стальные объятия.
Шумно сопя и скаля желтые клыки, зверь сжимал их все крепче стараясь сломать противнику хребет, тот багровея лицом, не сдавался. В следующий миг ловко подсек нижнюю лапу медведя задником сапога, он, потеряв равновесие, ослабил хватку. У длинной