он просидел с Полиной в классной комнате шесть часов без перерыва, пока сам генерал не вошел и не пригласил их отужинать.
За ужином Полина молчала, что было крайне невежливо, по замечанию Александры Михайловны. И это замечание стало для Полины последней каплей. Поднявшись из-за стола, она попросила ее извинить и ушла в свою комнату.
***
Прошло много лет с тех пор, как Полина плакала в последний раз. Живя в монастыре, она навсегда уяснила разницу между страданиями и глупыми обидами. Ухаживая за чахоточными или больными оспой, которым оставалось жить несколько дней, она порой забывала поесть и поспать. Но во всем этом был смысл! Она знала, что делает что-то важное и нужное, а тут… Да какая вообще разница какая у нее осанка и тем более соотношение между плечами и талией, если у нее достаточно твердая рука, чтобы шить даже самые сложные раны? Кому вообще нужны эти танцы, если прямо сейчас в обители сестры заняты тем, чтобы помочь малышам-сиротам умыться перед сном? Злые слезы обиды встали в глазах девушки, и через них она смотрела на портрет предыдущей хозяйки комнаты. В эту самую минуту женщина с портрета олицетворяла собой всю бессмысленность светской жизни. Все то, что Полина считала пустым, фальшивым и развратным и от чего сбежала пять лет назад в монастырь.
Через час, когда гнев Полины поутих, в комнату постучали. Эта была Александра Михайловна. Она была в халате и явно собиралась ко сну.
– Дорогая моя, прошу вас простить мою строгость. Мне стоило быть деликатнее, но вы весь день держались так стойко. Боюсь, в этом беда сильных духом девушек, к которым вы, несомненно, относитесь. Окружающие порой забывают, что перед ними живое и чувствующее существо. Что меня, конечно, не оправдывает.
Видеть, как эта блестящая во всех отношениях дама просит прощение, было удивительно. Полина растерялась и, чуть замешкавшись, предложила гостье присесть отчасти потому, что слышать очередное обвинение в отсутствии манер у нее не было сил, но женщина лишь заботливо приобняла ее за плечи и шепнула:
– В другой раз, моя дорогая. Когда мы узнаем друг друга чуть лучше, и вы научитесь мне доверять. Пожалуйста, дайте нам шанс. Не судите книгу по обложке.
Затем Александра Михайловна перевела взгляд на портрет генеральши.
– Отвратительный портрет, я всегда считала его легкомысленным. Завтра обязательно покажу вам другие ее портреты.
С этими словами Александра Михайловна удалилась. А Полина сама удивилась, насколько легче ей стало после этих слов.
Глава 5
Первая неделя в доме генерала подходила к концу. Несмотря на внутреннее отторжение, как казалось Полине, к абсолютно бесполезным светским занятиям, в программе Николая Павловича она смогла отыскать для себя много интересного. Особенно ей понравились уроки со Штольцем, а после того, как она уговорила его преподавать ей грамматику, используя немецкий медицинский атлас, ее вообще стало сложно прогнать из класса, и порой занятия