нет будущего!
– Я такого не говорил, – добродушно улыбнулся профессор. – Дело вовсе не в том, что ты недостаточно хорошо пишешь или твои идеи не заслуживают внимания.
– Тогда в чём? – поинтересовался я, начиная раздражаться и вместе с тем ощущая себя ещё более жалко.
Мистер Янг подошёл ближе.
– Послушай очень внимательно, Алекс. Когда я читал ту рукопись, то читал не тебя…
– То есть? – окончательно запутался я.
– Я читал Хемингуэя, Достоевского, Сэлинджера, Тургенева, Кизи, и даже немного Харпер Ли. В общем, кого угодно, только не Алекса Фишера. Самое важное для писателя обрести свой голос, пусть неприятный или напротив слишком приторный, мягкий, грубый, витиеватый или крайне простой для восприятия – не имеет значения! Главное, чтобы он был неповторимым! Понимаешь, о чём я говорю? Найди свой голос, Алекс, и всё у тебя получится!
Так один и тот же человек сначала превратил мою жизнь в руины, а затем подарил крылья. Вот только я, к своему стыду, уже заработал фобию высоты, потому все мои последующие попытки написать нечто стоящее не увенчались успехом. Зато литературный бизнес подарил мне лучшего друга в лице Эдди Миллера.
Мы встретились на книжной ярмарке, где Эд искал начинающих и, по его мнению, перспективных писателей. Не знаю, что Миллера привлекло в моём творчестве. Может причина крылась в том, что парень проваливал квартальный план. Но, как бы там ни было, вопреки рекомендации главного редактора Эдди подписал со мной контракт.
Дебютный роман под названием «Когда гаснут звёзды» был напечатан пробным тиражом в тысячу экземпляров, большая часть которого так и осталась пылиться на полках магазина. В итоге Эдди уволили, а мне пришлось-таки признать, что никакой я не писатель.
Прошло уже почти шесть лет. Через пару месяцев мне стукнет тридцать три. Последние пару лет я снимаю квартиру в Бруклине вместе со своей девушкой Бриджет. Три через два работаю на горячей линии техподдержки местного интернет провайдера. Раз в неделю хожу с друзьями в боулинг, чтобы выпить пива, да хоть немного отдохнуть от вечного ворчания подружки. И каждый божий день, глядя на собственное отражение в зеркале, пытаюсь убедить себя в том, что всё ни так уж и плохо…
– Эй, Алекс, о чём задумался?
Скот Паттерсон подошёл ко мне со спины и, как следует, приложился ладонью по плечу. Я стянул с головы гарнитуру, оборачиваясь.
– Ты сегодня какой-то рассеянный, – констатировал он.
– Не выспался, – кисло промямлил я.
– Пойдём-ка жахнем по кофейку в «БОК».
– Так работать же нужно! – без энтузиазма отозвался я.
– Вот я и говорю, ты странный. Десять минут как всех отпустили на обеденный перерыв. Остались только стажёры на линии.
Я огляделся. Действительно, офис был пуст. За исключением парочки студентов, сидевших на отшибе.
– Что ж… пошли.
Спустя полчаса мы стояли в очереди кофейни на 25-той Джей Стрит. Хороший кофе, приемлемые цены и вид из окон,