съесть мороженое и сходить в кино, вы не против составить мне компанию, Аста?
– У меня есть мотоцикл. Прокатимся до Ялты на мотоцикле?
– Я подумаю над вашим предложением.
Длинные ноги Асты сомкнулись и на короткое время вдруг перестали быть ногами: Белка вдруг увидела перед собой самый настоящий русалочий хвост. Хвост сверкал на солнце, ослепляя Егора; коротко бил по гальке, оглушая его, – ничем иным нельзя было объяснить то, что Егор никак не реагировал на призывы, несущиеся с противоположной стороны пляжа.
– Кажется, вас зовут, – мягко заметила Аста.
– Не обращайте внимания.
– Вы заставляете своих друзей ждать. Это нехорошо.
– Пустяки. Подождут.
– Возвращайтесь. В любом случае, мне пора.
– Уже уходите? – Егор не мог скрыть своего разочарования. – Вы же недавно пришли…
– Длительное пребывание на солнце мне противопоказано, увы.
– Я… Я провожу вас, если вы не против!
В мгновенье ока русалочий хвост снова распался на две, немыслимой длины, ноги. Так ничего и не ответив, Аста поднялась. Сложила полотенце, набросила на плечи газовый платок, волшебным образом трансформировавшийся в шарф, подхватила сумку и направилась к тропинке. А Егор так и остался сидеть на прежнем месте – в полной растерянности.
Неужели конец истории?
Никакой не конец!
Это стало ясно, когда Аста прошествовала мимо Белки, едва успевшей вжаться в скалу. Ее шарф изящно и ненавязчиво соскользнул с плеч и спланировал на гальку. Русалка-оборотень даже не заметила потери, что было неудивительно: слишком легка ткань, слишком воздушна. Но и недооценивать ее удельный вес не стоило: из второстепенного персонажа шарф превратился в главное действующее лицо. Белка поняла это в тот самый момент, когда Егор бросился к нему, поднял, зачем-то поднес к подбородку и быстрым шагом затрусил наверх – догонять Асту.
Некоторое время до Белки доносился лишь плеск моря и короткие обрывки музыкальных композиций из кассетника. Затем «Ветер перемен» приблизился, заскрипела галька: перед Белкиными глазами мелькнули невнятные фигуры приятелей Егора и его кассетник. Мелькнули – и исчезли. Сама же Белка не торопилась покидать расщелину: столкнуться нос к носу с МашМишем вовсе не входило в ее планы. Даже ей, одиннадцатилетней девчонке, было понятно, что произошедшее вряд ли пришлось по вкусу Маш.
Маш раздавлена, унижена, оскорблена.
Вот если бы Егор вернулся к пляжной компании – хотя бы ненадолго, хотя бы попрощаться и сослаться на какие-нибудь неотложные дела! Но и это ничего бы не изменило, разве что Маш оказалась бы просто униженной и оскорбленной.
А Егор не вернулся.
Он и думать забыл не только о каких-то там МашМише, но и о своих друзьях, и – что самое важное! – о кассетнике. Он, как цуцик, побежал за Астой, а это равносильно тому, что Маш раздавили. Сбросили на нее мотоцикл, Москву с Ялтой и тонну мороженого. Но все это не достанется раздавленной Маш, а достанется ее главной врагине – эстонской русалке-оборотню.
Маш