сравнение с роскошью Сен-Жерве. Но все же это была настоящая свадьба! Горели свечи, пели мальчики, кюре читал положенные молитвы, и рядом с платьем красовался восхитительный чёрный костюм. А потом на ступеньках подружки осыпали невесту и жениха розовыми лепестками. И вечером они танцевали в кафе, кружились без остановки, задевая юбками мокрый пол. А ночью, осторожно расстегнутое, платье упало на пол рядом с черным костюмом – вот что такое счастье!
Платье думало, что на этом его судьба завершилась. Но вышло совсем по-другому. Его аккуратно отчистили, сложили в сундук, напичкав мешочками с нафталином. А затем стали доставать каждый год, в день свадьбы. Когда хозяйка Фантина ждала ребенка, она только раскладывала его на постели и улыбалась. Когда беременность завершалась – наряжалась и целый вечер танцевала с мужем на кухне. Она любила своего Жана и свадебное платье тоже любила. И хозяйским дочерям нравилось разглядывать золотое шитьё, гладить банты и кружева, а когда мама не видит – примерять на себя чудный наряд. Наконец, старшая из них, Адель, выросла – и в один прекрасный день платье снова взялись перекраивать, ушивать и удлинять.
И снова гремела музыкой свадьба, кружились юбки, ахали подружки невесты, и тихонько вздыхала мать. Молодожёны уехали в путешествие, вместе с ними платье повидало Прованс, прогуливалось по улочкам тихого городка со смешным названием Динь-ле-Бен и вернулось назад, благоухающее лавандой. Новая хозяйка перекрасила платье, придав белизне оттенок топлёного молока, и надевала его на праздники – случалось и по десять раз в год. В шкафу к старинному наряду относились с почтением, уважительно приседали и спрашивали совета. Единственная дочь хозяйки, Полетта, как и её мать когда-то, забиралась в гардероб, чтобы посидеть там тихонько, прижавшись к нежной душистой ткани.
В свой черёд и эта девушка собралась замуж, сияющая и гордая, с веночком из флердоранжа в пышных кудрях. Счастливый жених на руках снёс невесту со ступеней церкви, а потом, вечером, в нетерпении вырвал две застёжки из ослабевшей ткани. Платье вздрогнуло – не столько от обиды, сколько от дурного предчувствия. Оно не ошиблось – пришла болезнь. После рождения дочки Полетта начала чахнуть и в считанные недели истаяла. Супруг погоревал в меру – и женился на другой, шумной, крикливой тётке. Вещи прежней хозяйки скопом отправились на чердак, там же в крохотной мансарде разместили и падчерицу с няней. Скупая хозяйка считала каждый сантим, приходилось выкручиваться. Спасали золотые нянины руки. Пышные юбки пошли на подгузники и пелёнки для малышки Жюли, из кружев сшили чепчики и царапки. А расшитый корсаж, пуговки и подкладка пригодились совсем для другого. Всякой девочке нужны игрушки, мягкие и понимающие друзья – чтобы было кому поплакаться, утыкаясь в тряпочное плечо мокрой от слёз щекой, кого обнять, укладываясь в постель.
Так платье стало куклой. Сперва было до невозможности удивительно – у меня руки, ноги, глаза и чепчик? Меня одевают и раздевают, катают в колясочке? Мне говорят?
– Дорогая мадемуазель