Что он сейчас и сделает. Охранник не пикнет. Он лицо не титульной национальности, ему нельзя пикать. Он не пикнет, и я не пикну, – их много, а я одна.
На самом деле все эти мысли пронеслись во мне мгновенно. И моя реакция была мгновенная, – меня вытошнило. Прямо под ноги Главному, отчасти даже на его ботинок. Неловко вышло.
Вышло, конечно, неловко, но эта пара секунд всеобщего замешательства решила дело. Главный недоброжелательно рассматривал попеременно то ботинок, то меня, – и тут у него зазвонил телефон.
– …Понял. Никакой личной инициативы. Понял… – повторял в трубку Главный. – Сам взял дело под личный контроль, – пояснил своим людям Главный. С сожалением взглянув на пакетик, сунул его в карман.
НО РАЗВЕ ТАК МОЖЕТ БЫТЬ? Что такой «Главный» может втоптать в грязь любого одним движением руки?! У него с собой всегда есть наркотики? Чтобы объявить какую-нибудь невинную Муру хранителем наркотиков? А захочет, объявит распространителем. А захочет – продавцом. Что захочет, то и сделает. Каждому человеку. Главный и его начальник понимали друг друга с полуслова, значит… они как Лев Евгеньич и Савва?! Лев Евгеньич ждет внизу, а Савва забирается на кухонный стол и скидывает еду вниз, а потом они вдвоем едят награбленное. Я хотела закричать: разве у нас сейчас тридцать седьмой год?! Разве у нас всегда тридцать седьмой год?!
А кто этот Сам, который взял дело под личный контроль?… Когда говорят «личный контроль», правосудие становится невозможным…Господи, зачем мне их правосудие, мы же ни в чем не виноваты! Но чисто теоретически: когда звучат слова «личный контроль», речь уже идет не о правосудии, а о личных интересах.
…Очевидно, указания подкидывать не было. Это была личная коммерческая инициатива Главного. Начальник велел ему не подкидывать, потому что Сам взял дело под личный контроль, и не нужно загромождать масштабное батальное полотно лишними деталями. Значит, нас берегут для чего-то еще более страшного?…
– …У вас сотрясение мозга, вот и стошнило, – сказал охранник.
Сотрясение? Нет, не думаю. Думаю, меня стошнило от мгновенной перемены участи: только что была одна я, профессорская дочка, защищенная своими книгами, Бенуа и Целковым, и вдруг разверзлись небеса – и оттуда высунулся Главный, чтобы на глазах Людовика XIV подбросить мне наркотики… И стала другая я, с которой можно что угодно сделать. Это было настоящее сотрясение моего мозга.
Четверг, 27 февраля
Внезапные последствия Вразумляющего Внушения Муре
– На этот раз все всерьез, честное стоматологическое!.. – проникновенно сказала Мурка. – Ты говорила, что мне скоро будет тридцать, что мне нужно измениться? Ты рада, что я хочу измениться?
Ну конечно, я рада! Вразумляющее Внушение Муре от 10 февраля не прошло даром: Мура, тонкая чувствительная девочка, поняла, как сильно я недовольна тем, что она не работает. Никогда не поздно поменять свое отношение к жизни, к труду, даже в старости можно измениться!
– Я счастлива, Мура!..Где ты собираешься изменяться,