и помещения, кругом царила грязь, сырость и смерть. Читая настенные надписи, Сергеенко начал понимать, что тут произошло – бунт. Голод, нужда, отсутствие цели – привели к восстанию. Кругом были призывы взломать двери и выйти в мир, проклятья в адрес администрации, требования к солдатам не подчиняться преступным приказам. Тут и там попадались наспех возведённые баррикады, усеянные телами их защитников и штурмующих. Через некоторое время начали попадаться указатели – нарисованные на стене краской стрелки. Бойцы двинулись по ним дальше, продолжая углубляться в недра комплекса. Примерно через километр блужданий по коридорам они вышли в просторное помещение, которое раньше наверняка было центральной площадью города. Теперь же она была похожа на грязную свалку вперемешку с посёлком бомжей – вокруг были горы мусора, грязные шатры, тряпьё и кости валялись под ногами. Кости были человеческими, ещё розовыми от недавно укрывавшей их плоти. Каннибализм, вот что это такое, подумал Валентин.
Живые всё же нашлись.
Группа распределилась по площади, бойцы залезли в каждый вонючий шатёр, под каждую тряпку. В итоге в центр освещённого круга выволокли сорок два обтянутых кожей, но живых скелета в грязных, ободранных лохмотьях. В Сергеенко бурлила ненависть к одичавшим согражданам, он не мог принять такой выбор.
– Скоты, среди вас ещё остался хоть кто-то, владеющий человеческой речью? – обратился он к дикарям. Его люди разделились – часть держала под прицелом это жалкое стадо, другая взяла под охрану все входы.
Один из оборванцев, тараща на него впалые глаза поднял руку, запинаясь и глотая звуки, произнёс:
– Я могу!
– Пойдёшь со мной, – с брезгливостью в голосе ответил ему командир.
Через два часа с той стороны, куда Сергеенко увёл дикого жителя «Радоприбора», раздался одиночный выстрел. Остальные пленные повернули свои пустые лица в сторону звука, не замечая, как их охранники подняли оружие на изготовку. Через пять часов живыми в комплексе остались только пришельцы с поверхности, которые деловито принялись рыться в картотеках, отбирая ценную документацию, которая ещё послужит советским гражданам. Последней задачей было заглушить реактор и вновь запечатать этот склеп. Может быть, когда-нибудь сюда ещё придут люди.
Иркутск, Городская Клиническая Больница №8
Он жадно присосался к бутылочке минеральной воды, которая по случаю оказалась у Маши с собой. Выпив её всю залпом, он перешёл прямо к делу – нельзя терять ни минуты:
– Маша, ты на машине?
– Да, ты только не дури, тебе бы тут хотя бы денёк под присмотром полежать! – решительно сказала она.
– Срочно уходим отсюда, едем к тебе, быстрее. Где мои вещи? – он резко сел, и в голове тут же взорвалась авиабомба. – Мммммм, как же больно…
– Радуйся, что глаз на месте, а то сразу было непонятно – есть ли он ещё у тебя.
– Помоги мне подняться, надо быстрее уходить. Помнишь Макса?
– Торчка, что ли? Ну да, помню