стольников (их насчитывалось около сотни человек) «почитай все молодые люди первых домов. Это были родовитые Долгорукие, Стрешневы, Куракины, Трубецкие, Одоевские, Троекуровы, Апраксины, Репнины, Нарышкины, Плещеевы, Бутурлины, Урусовы, Головины… Придет время, и многие из них станут офицерами «потешных» Преображенского и Семеновского полков, родоначальников русской гвардии. Так составлялась «партия» Петра: развязка в противостоянии его со старшей сестрой неумолимо приближалась для последней.
В селе Преображенском при царице Наталье Кирилловне, то есть в ее свите, находились такие знатные люди, как князья Михаил Черкасский и Иван Урусов, дядя юного царя кравчий князь Борис Голицын. Они являлись не просто ее сторонниками, а еще и советниками.
Среди приближенных к юному царю значатся бояре Тихон Стрешнев, Иван Кондырев (начальник Конюшенного приказа) и Петр Шереметев-большой (начальник Оружейной палаты). Царь Петр считал своими друзьями Федора Апраксина и Федора Троекурова. Близким человеком к нему стал сын погибшего Артамона Матвеева – Андрей, получивший отличное образование. Андрей Матвеев был известен среди иностранцев, живших в Москве, еще и тем, что «жена его была единственная русская женщина, которая не румянилась».
Правительница Софья и ее окружение снисходительно посмеивались над «потешными» чудачествами второго царя. Они к тому же видели, что военные забавы отвлекают его от любого участия в государственных делах, кремлевских официальных и духовных церемониях. Некоторые исследователи считают, что сам Петр I сознательно давал повод так думать о нем за кремлевскими стенами.
Но Петр быстро взрослел и мужал не в пример своему старшему брату, первому царю Ивану V. В окружении царевны Софьи заговорили («зашептались») о том, как «удалить» второго царя из рода Нарышкиных. Речь шла и о крайних мерах, то есть о тайном цареубийстве.
Против них высказался князь Василий Голицын: фаворит дал правительнице иной совет. Он предложил женить первого царя Ивана Алексеевича – слабоумного первого законного наследника престола. Тот почти не видел, был косноязычен и с детства страдал цингой. И, что самое важное, не помышлял о соперничестве за власть ни со своей старшей сестрой, ни с младшим братом. То есть дворцовой тайной дипломатией царь Иван не занимался никак.
Софьинский фаворит Голицын трезво считал, что планы насильственного устранения юного Петра I «от царства» опасны для «великой государыни» Софьи Алексеевны. Могло случиться всякое. Греческий историк XVIII столетия Феодози писал о том, что советовал князь Василий Голицын царевне Софье: «Царя Иоанна женить, и когда он сына получит, кой натурально имеет быть наследником отца своего, то нетрудно сделаться может, что Петр принужден будет принять чин монашеский, а она, Софья, опять за малолетством сына Иоаннова, пребудет в том же достоинстве, которое она желает».
Такое смотрелось полной реальностью. Хотя Иван Алексеевич и не высказывал открыто намерений жениться,