в моей голове немало вернувшихся рваных воспоминаний о чуть ли не миллионе различных организаций, учреждений, школ, гимназий и прочих подобных мусорок, что обучали грамоте иного рода – способу преуспевания в жизни. И все они, как один, облаченные в безукоризненные деловые костюмы, белозубо скалясь потным от волнения и собственной никчемности слушателям, утверждали, что секрет преуспевания прост – надо жить в мире с самим собой. И все. Как только, мол, перестанешь осуждать себя, перестанешь подгонять и давить сознательным на подсознательное – все тут же наладится. Появятся деньги, вырастут из дерьма дома, побежит навстречу пищащая от восторга ослепительная красотка или воркующий самец с уже поднятым к небесам устройством награждения переставшей себя осуждать и потому преуспевшей гоблинши…
Ну да…
Вот здесь так все и было – мягкая Управляющая, возможность выборочно выполнять ее задания и с помощью социального пайка жить припеваючи. Все эти гоблины явились сюда, считая себя незаслуженно обиженными, переработавшими, безмерно усталыми и использованными той злой системой. Уж здесь-то они покажут себя… Уж им-то точно не за что осудить себя, бедолажек.
И они себя показали – пожирая фрукты, валяясь под навесами, гадя в джунглях и пердя, они жили в мире с собой и не пытались себя подгонять.
Результат?
Результат столь же положительный, как от кучи блевоты пораженного радиацией бедолаги – ну нахрен. Приближаться к этой куче не просто не хочется – это тупо опасно для здоровья.
И вот пришел я…
Дороги очищены, джунгли вырубаются, мусор убран, переполненные ямы нечистот закопаны, мелкое вороватое зверье и колонии насекомых уничтожены. С раннего утра на огородных грядках час пик из жаждущих потрудиться гоблинов. Стук топоров и мачете оповещает о том, что срубленные вчера деревья очищают от сучьев, а дружные хриплые стоны говорят, что трудящиеся гоблины стараются изо всех сил. Поблескивающие от утренней росы оружейные точки системы пулеметными стволами ласково смотрят на трудящихся. Идиллия… вот он, рай благоуханный… И для его достижения всего-то потребовалось прикончить пяток самых гнилых, а остальных чуток покалечить и просто напугать.
Да. Тяжелый ботинок на потном загривке – шаг первый.
Дать им понять, что они дерьмо как внутри, так и снаружи – шаг второй.
И вот тогда самые стойкие зашевелятся, застонут и… начнут меняться.
Одна из турелей коротко рявкнула, вырывая меня из несвойственных размышлений. Со стены, извиваясь и корчась, рухнула гигантская сороконожка, чем-то напомнившая мне тех, что обитали в Мире Монстров. Упав, перекошенное двухметровое насекомое перевернулось и замерло, пытаясь понять, куда бежать – у того участка стены уже не было никаких укрытий. Кусты вырублены, трава вырвана, деревья выкорчеваны. Оранжевая тварь углядела постройки и побежала к ним, распугивая визжащих гоблинш. Еще один короткий треск, одинокий оружейный выстрел… и тварь забилась на месте, показывая насколько живуча. Дело закончил подскочивший Хорхе, бахнувшей ей в башку из дробовика. Я недовольно поморщился –