роман сочинял я понемногу,
Пробиваясь, как в туман, от пролога к эпилогу.
Каждый пишет, что он слышит,
Каждый слышит, как он дышит,
Как он дышит, так и пишет,
Не стараясь угодить.
Так природа захотела,
Почему – не наше дело,
Для чего – не нам судить.
Были дали голубы,
Было вымысла в избытке,
И из собственной судьбы
Я выдергивал по нитке.
В путь героев снаряжал,
Наводил о прошлом справки
И поручиком в отставке
Сам себя воображал…
Точнее и лучше не скажешь!
Сокровенной мечтой Андрея было встретить здесь, где-нибудь в Мучном переулке, призраков-героев Гоголя и Достоевского. И один раз нечто подобное случилось! Поздним вечером он провожал Ольгу. Было на удивление пустынно, и лишь по мостику через Мойку брел какой-то человек. Туман над рекой позволил разглядеть его, только когда он приблизился и обратился к ним:
– Дайте, люди добрые, огоньку. Папиросочка у меня вот есть. Одна. Ну, да мне уже больше не надобно.
Совершенно бледное лицо, растрепанные длинные серые волосы, как будто ослепшие белесые рыбьи глаза, грязноватая полосатая пижама и… босой. В начале ноября! Руки и ноги тоже бледные, грязные. Он прикурил, поблагодарил поклоном и исчез. Натурально растворился в тумане! Пьяница? Сумасшедший? Призрак?! Ни крика, ни всплеска воды. Просто наш, отечественный, призрак!
Андрей направился в сторону Русского музея. Оставалось поужинать в «Бродячей собаке», если повезет, посмотреть на тамошнюю богему; может быть, будет некое театрализованное представление.
И в самом деле, кроме добротного ужина «давали» Даниила Хармса, тоже во вполне добротном исполнении. И весело.
Настроение было прекрасное, силы восстановились – пора на вокзал. Жаль, что даже известные репертуарные театры и, пожалуй, более даже столичные, уже не могут не нарядить «дядю Ваню» и «Бориса Годунова» в джинсы.
Всё-таки Андрей устал и воспользовался предложениями стоявших у входа в вокзал группки людей насчет ночлега. Больше всего ему приглянулось место на Лиговке, в десяти минутах от вокзала. И хозяин квартиры с серьезным, как выяснилось позже в разговоре, именем Владимир Ильич был солиден и внушал доверие. Пенсия бывшего инженера-маркшейдера не обеспечивала и скромных потребностей. Андрей хорошо понимал инженера – он сам два месяца назад испытал удовольствие от получения первых пенсий. «Неуверенность в завтрашнем дне» из-за малости даже суммарных доходов доцента плюс пенсионера «обрезала» разные жизненные планы и препротивно свербила в сознании.
До дома и обратно на вокзал к электричке Владимир Ильич довез на своей машине. Ему ведь попутно всё: домой и на «работу» у вокзала.
Хорошо, что раннее утро, – в электричке не душно, довольно чисто и малолюдно. «Через три часа буду