иток, а стирать не отдала, до книжки прячущейся на верхней полке. Внимательно наблюдая за отцом, я следила, как он перелистывает одну страницу за другой, пробегаюсь по словам своими добрыми чёрными глазами. Тёплый свет падал на его тёмную кожу, широкие плечи и выраженный подбородок. От него исходил сильный запах масляной краски
Вдруг, он захлопнул книгу и я недовольно воскликнула
– Но это же несправедливо! – я скрестила руки на груди
– Таков мир, цветочек, – он улыбнулся грустной улыбкой. – Уоры сильные и живут долго, поэтому и правят миром
– Ну и что? Они ведь должны защищать слабых, должны защищать фолков! – я не унималась. – Так почему все это так несправедливо?!
Размяв плечи, мужчина зевнул, и потянувшись произнес
– Это очень долгая история, с тысячью различных нюансов и вопросов, которые так просто не решить. Мир был бы прекрасен, если бы все были как вы с Фирой. Ты, мой благородный рыцарь ее всегда защищаешь
– Это понятно, я ведь сильная!
– Самая сильная, цветочек, – папа потрепал меня по голове
На этих словах, свет резко выключился. После, отца я больше не видела. Произошло разделение. Порог разделил человечество на две части. И никто ничего не мог с этим поделать…
Первый акт
«Решиться»
Я не чувствовала никакого волнения, стоя перед кричащей пьяной толпой, скандирующей мое имя. Прозвище. Они все уже сделали ставки, а я прикрывала глаза от яркого света софит. Искусственный свет мне не нравился, но ради шоу, можно потерпеть. Втянув в себя запах алкоголя, табака и прочей мерзости, я чувствовала, как моя кровь переносит вместе с воздухом магию, такую же как и это место, заставляющую ощетинится.
«Тень! Тень! Тень!» – кричали с арены, поставив на меня жалкие гроши, какая грубая ошибка.
В помещении запрещалось колдовать кому-либо, помимо судей и борцов, но кто-то прямо сейчас ослушался и дышать стало тяжелее. Скоро его выкинут, а значит внимания он не стоил.
Внимания не стоил и мой противник. Очередная девчонка, косящая под мужика, но видевшая их разве что на картинках, нахохлившаяся и в смешном костюмчике. И эта девочка сегодня победит, ведь деньги уже шуршали в моих карманах. На что люди не идут, чтобы поднять самооценку!
Судья что-то говорил, но одновременно с ним, нашептывал и внутренний голос, ему почему-то тут не нравилось. Возможно, в нем заиграла совесть. Обманывать пьяных мадам ой, как нехорошо, но пьяные мадам должны сами понимать, что поединки не бывают честными. Совесть у шепота – смешно!
Бой тем временем начался и я усиленно изображала усилие, стараясь случайно не перегнуть палку. Размеренно шастая по кругу, не слишком серьезно уворачиваясь от ударов, я не заметила, когда перестала играть, и начала драться по-настоящему. В моих жилах разлился свинец, ладони горели от огня, а в голову капал дурман в этот раз дело было не в табаке. Магия, несмотря на продолжительность боя, становилась терпкой, вяжущей язык, липкой, собирающей землю на ногах. Медвежья хватка вцепилась в горло не девчонки, но заклятого врага, злейшего соперника, повалив того на пол. Глаза пылали, когда чужое лицо сначала покраснело, а потом побледнело, я будто пила ее магию, когда судья вывела меня из транса.
«Победила Тень!» – выкрикнула она, под рев толпы.
«Плакали мои денежки…» – подумала я, стерев из памяти и поединок, и последующие неприятности.
Некогда было думать, нужно было поспешить. Если не успеть в общежитие до одиннадцати, то можно схлопотать. Порядок нарушать нельзя. Соблюдал бы это пресловутый порядок хотя бы кто-то. Выпускницы бегали по этажам крича и плача так, что всю усталость рукой сняло. Спать перехотелось от слова совсем. А с кровати открывался чудесный вид на потолок, который я рассматривала, погрузившись в темные мысли до самого рассвета.
***
В сей замечательный день, я была совершенно измотана и не радовалась ничему. Мне было по барабану то, что у меня церемония выпуска, что я больше никогда не переступлю порог «Высшей Академии», что вступлю во взрослую жизнь. Меня интересовал лишь чей-то парфюм с запахом шоколада и разглядывание собственных ногтей, а не салюты воодушевляющих слов. Ночью ни на минуту не сомкнула глаз. В животе какое-то неприятное чувство щекотало предчувствием неприятности, мешая отдохнуть, а от шепота в голове не было никакого желания заниматься хоть чем-то. Никаких зеленых коридоров, портретов с уничижительными лицами, лишних запахов… особенно непонятного свежего, будто морского.
– Инесса! Юная леди, возьмите свой аттестат, наконец, – нервы у преподавателя уже не выдерживали, на ее серьёзном лице проглядывалось напряжение.
Я вскочила с места, вырисовывая тухлую, но, все-таки, улыбку. Профессор, заметив мои потуги, хмуро усмехнулась и прошептала на ухо:
– Если бы