Ее изумрудные волосы при недостатке света казались почти черными, а бледная кожа, наоборот, становилась белой как снег. Приподнявшись на локте, она внимательно смотрела на меня, и в ее глазах плясали мистические огоньки.
«И как тебе?» – спросила она с улыбкой.
– Прекрасна, как всегда, – ответил я вслух.
«Да не я, дурачок. Как тебе Ника?».
– Думаю, она хороший журналист.
«Я не об этом. Согласись, что после стольких лет приятно было услышать в доме женский голос и смех».
– Это не твой голос и не твой смех, – пробормотал я.
Веки становились тяжелыми, все тело словно налилось свинцом. Я начинал проваливаться в сон.
«Мой голос и мой смех всегда будут с тобой, любимый».
«Я знаю».
«Вот только я уже не могу быть с тобой».
«Это не так. Ведь ты же здесь. Ты рядом».
«Прости».
«За что?»
«За то, что ушла. Я бы очень хотела остаться…»
«Я бы тоже этого хотел».
Во мраке блеснула слеза, скатившаяся по её щеке. Или это была моя слеза, и скатилась она по моей щеке.
«Тесса…»
«Что?»
«Я так по тебе скучаю…»
Глава 6. Теодор Стрикс
Я не сразу понял, что именно меня разбудило. Но когда открыл глаза, и осознал, что проснулся, обнаружил сразу два фактора, которые могли выдернуть меня из сна. Первым был Яркий. С ним творилось нечто странное. Он метался по комнате, от окна к моей кровати и обратно к окну, казался крайне обеспокоенным, взволнованным, если не сказать – напуганным. И впервые я услышал звуки, которые он издает, кроме тихого утробного рычания и шипения. Звуки эти были похожи на хриплое ворчание, словно неразборчивое брюзжанье старика, которое то и дело срывалось на какой-то писк или собачий скулеж, а через мгновение снова становилось ворчанием. Звучало это весьма необычно. А еще Яркий светился, почти как тогда на дереве. По его шерсти то и дело пробегали ослепительно-белые разряды, и это определенно было поводом для беспокойства, ведь в таком состоянии Яркий мог запросто стать причиной серьезного пожара.
Я напрягся и обнаружил второй фактор, который мог меня разбудить. Им был некий неприятный тихий гул, доносящийся с улицы. Оттуда же слышался и тяжелый металлический скрежет, словно под моим окном работал какой-то большой и старый механизм. На фоне этих звуков я различал и голоса людей, но о чем они переговаривались – разобрать не мог.
Сев на постели, я окончательно скинул с себя оковы сна и, быстро проанализировав происходящее, пришел к выводу, что именно звуки за окном так взволновали Яркого.
– Эй… – окликнул я зверька, мечущегося по моей комнате. – Малыш, ты в порядке?
Яркий оглянулся на меня, и от его взгляда, преисполненного ужаса, меня словно окатило ледяной водой. Одного, этого взгляда было достаточно, чтобы перенять его беспокойство и даже страх.
Я откинул одеяло в сторону, быстро поднялся с постели и прошел к окну. Раздвинув тяжелые серые