в Некоуз не хожу. Наверное, оттого, что никак не могла и до сих пор не могу примириться с прошлым: с расстрелом сестер, брата, отца, презрением ко мне Женечки. Но главное, что мне не нравится, – я не в ладу сама с собой. Вокруг все такие правильные и счастливые, полны веры в Сталина, в коммунизм, в то, что мы живем в самой передовой стране мира, а я постоянно во всем сомневаюсь…»
– Ты первый, с кем я так разоткровенничалась. Ничего, что так?
– Ничего, – откликнулся Ананд. – Хочешь, кое-что посоветую?
Надежда поднялась с бревнышка, нагнулась, взяла в руки котелок.
– Давай чуть позже. Схожу вначале принесу воды для чая.
Она ушла к ручью. Ананд тоже встал. Обратив взор к поднявшемуся над деревьями светилу, попробовал выполнить пару кругов сурья-намаскар14, но тело плохо слушалось. Почувствовав боль в позвоночнике, опять присел на бревнышко и сложил пальцы в мудру коровы.
Вернулась Надежда, подложила в костер несколько толстых веток, установила треногу, подвесила над огнем котелок с водой, снова присела рядом с Анандом. Некоторое время оба молча наблюдали за игрой пламени, потом Ананд медленно перегруппировал пальцы в мудру ветра, закрыл глаза и произнес:
– Мы, люди, подобны язычкам пламени в костре. Каждый пляшет по-своему и в то же время может существовать лишь в единстве со всеми. Глупо кого-либо обвинять в том, что он такой, какой есть или был, а не такой, каким мы хотим или хотели бы его видеть. Хорошо, что ты высказала наболевшее. Теперь найди силы простить и Мишку, и Женечку, и саму себя, и революцию – это все прошло. Глупо жить прошлым, тем самым мы обкрадываем настоящее. Настоящая жизнь только здесь и сейчас. Извлеки из прошлого урок и живи полной жизнью. Не сетуй на время, в которое довелось жить. Верь, что каждый человек живет в наилучшем для него мире. То, что невозможно изменить, принимай как есть и направляй силы туда, где можешь что-то изменить к лучшему, привнести позитив. При желании это в любой обстановке делать нетрудно. Главное – не терять радость в сердце. Радость – это пламя души; не будет язычков пламени, и душа скукожится от холода. В тебе океан радости, позволь ему заполнить твою жизнь. Я выжил в лагерях потому, что умею радоваться.
– Вот как? – Надежда, повернув к нему лицо, удивленно приподняла брови. – Ты в лагерях радовался жизни?
– Почему бы и нет? – Он тоже развернулся к ней. Их взгляды встретились. Повисла пауза. Окружающий мир исчез. Только две пары изумленных глаз. Ананд вновь медленно сомкнул веки, перенеся внимание в глубь себя. Спустя несколько секунд распахнул их и переспросил: – А почему это тебя удивляет? Что такое радость? Где она находится?
Надежда молча пожала плечами.
– Забудь об окружающем мире, – попросил Ананд и, вглядываясь в сидевшую рядом с ним женщину, тихо пояснил: – Радость внутри тебя, внутри каждого человека. Материальный мир дан нам для