Но я сидела, как рыба на безводье, – широко открыв рот и глаза.
Мама, видимо, поняв по моему взгляду, что в горячке сказала лишнего, тяжело вздохнула и уже намного тише, но таким же требовательным тоном продолжила:
– Да, было дело. Но у нас семья, у нас были вы. И, конечно, я его простила. А главное, – посмотрела она на сестру, – истерик не закатывала. Мужик стремится туда, где его холят и лелеют. Такая уж это скотина. А я тебе сколько раз говорила – рожай. У обоих сразу дурь из башки вылетит. Все они ерундой маются. Какие могут быть друзья? Зачем в дом таскают всяких? А те ж и уськают, поди.
Мамина тирада могла продолжаться вечно. Эта ее манера приплетать во время ругани все до кучи уже не удивляла. Но вот того, что она так накинется на Надюху, мы, конечно, не ожидали. Сестра сидела напротив меня и смотрела умоляюще. Глаза уже были полны слез. Я же никак не могла уложить у себя в голове то, что слышала.
Во-первых, вот таким образом узнать, что папа, который всегда казался практически эталоном, оказался совсем не идеалом. Во-вторых, мамина реакция.
– Так, все! – Не выдержав этого фарса, я стукнула по столу. Мама попробовала и на меня прикрикнуть, но я ее перебила.
– Нет, теперь ты послушай. Твоей дочери хреново. Ей изменили и за это ее же и «наказали». А ты твердишь про какие-то семейные ценности?! Про то, что тебе перед кем-то там будет стыдно?! Мам, ты вообще, чья мать? Мы тебе не ради этого всего позвонили.
В маме, казалось бы, умной и адекватной женщине, сидело это совдеповское (или не знаю откуда взятое) понятие, что мужик в доме главный, а ты баба, ты терпи и создавай уют. Как она и меня когда-то учила: «Мужик пришел уставший, даже если пьяный, а ты его приголубь, накорми и спать уложи. И ни слова поперек. Вот тогда в семье будет идиллия…» А я никогда не могла понять – почему семейная идиллия сводится к комфорту мужчины?
В общем, как мы очень быстро поняли, звонок маме был лишним. Она ушла, хлопнув дверью и крикнув напоследок:
– Чтоб сегодня же была дома. Приеду, поговорим.
Я закрыла за ней дверь и пошла к сестре на кухню.
Она сидела, уткнувшись лбом в стол и накрыв голову руками.
– Надь, ну не надо. Не плачь. – Я села напротив.
– Да не плачу. Просто в шоке от собственной матери. Казалось бы, – она подняла голову, – к кому еще идти-то, как не к ней?
– Ко мне. Живи, сколько надо. Только надо побои снять и посоветоваться с адвокатом, как тебе быть. – Я встала. – Давай сфоткаем твои синяки и посмотрим в интернете, что мы можем ему предъявить. Тебе нужен будет грамотный адвокат.
– Не надо. Не пойду я никуда, – с отчаянием проговорила сестра.
– Это еще почему?
– Ну что я им скажу? Да и не хочу. Это все начнут пальцем тыкать. Не хочу, не пойду никуда.
– Ну давай, – я махнула в сторону двери, – вернись домой, а то, может, он не весь пар выпустил? Так пойди, не забудь еще прощения попросить.
Напротив меня сидела загнанная в угол, не понимающая, как ей быть дальше, сестра. Я осеклась, понимая, что вместо поддержки бью ее словами.