говорить.
Я облажался. Когда сегодня я с ней поздоровался, а она не ответила, почуял неладное. Сразу закралась мысль, что это из-за той встречи в кофейне. Руби мне тогда улыбнулась, а я повел себя отстраненно, будто мне наплевать на нее. Но я не хотел подогревать любопытство Гвен. К моей досаде, она догнала меня, когда я шел за кофе, и увязалась за мной. Мы вращались в одной компании, и я не мог открыто послать ее. Можно было прикинуться, что у меня есть срочное дело и свалить – но, черт! – в тот день было так холодно, что желание получить горячий кофе пересилило желание сбежать от Гвен.
Всю лекцию я прожигал затылок Гвен взглядом, почти не слушая профессора, в надежде, что она обернется, как делала раньше. Но Руби все пятьдесят минут просидела с неестественно прямой спиной и на меня не смотрела. У меня похолодело в желудке, когда подумал, что она могла услышать мой ответ Гвен, когда та спросила о ней. Я обронил скупое «Так, никто» только чтобы Гвен отстала и больше не расспрашивала.
Руби обхватывает себя руками и вскидывает брови в нетерпеливом ожидании. У меня перехватывает горло, когда она становится в эту защитную позу, будто хочет отгородиться от меня.
– Я не собираюсь ждать вечно, Дилан, – в ее голосе слышится раздражение.
– Так, ладно – знаю, как это должно быть выглядело, но я на самом деле не имел в виду то, что сказал. – Вдруг разволновавшись, как подросток, чего со мной уже давно не было, провожу рукой по волосам. – Руби, мне жаль, что так вышло, и ты расстроилась. – Это правда – мне действительно жаль, и я говорю это не для большей драматичности. – Я сказал так, потому что не хотел привлекать внимание Гвен к тебе. Гвен бывает… токсичной, а ты… – «не сможешь ей противостоять», – договариваю про себя.
– Я «что», Дилан? – моргнув, едва слышно спрашивает Руби.
«Слишком хорошая и не заслуживаешь быть объектом травли, которую может устроить Гвен».
– Ты другая. – Я жму плечом, не сводя глаз с ее лица.
Притихнув, Руби смотрит себе под ноги, а я мысленно скрещиваю пальцы, чтобы она меня простила. И когда так случилось, что эта девчонка так глубоко просочилась в мою жизнь?
– Хорошо. – Она делает глубокий вдох. – Я принимаю твои извинения.
Я ловлю ее взгляд и ее губы дергаются в сдержанной улыбке.
– Я прощен?
– Я лишь сказала, что твои извинения приняты.
Ее улыбка становится шире, и я тоже улыбаюсь ей, чувствуя, как отлегло от сердца.
– Ты сейчас свободна?
Я заметил, что она не торопится, хотя занятия уже начались. Мне бы не хотелось заставлять ее прогуливать.
– Да, до двух у меня свободное время. А что? – Взгляд ее становится настороженным.
– Есть у меня тут одна идея.
– На каком ты курсе? – Я дую на горячий чай в своем стакане, сквозь пар, прищурившись, поглядывая на Дилана.
Мы сидим в его машине, на парковке у Таргета. Дилан купил мне чай, а себе большой американо, и мы просто болтаем о разном последние полчаса.
– Четвертом.
Он отодвинул свое сиденье и откинул голову