яствами и питьём, высмотрел бутылку, сделал из неё несколько глотков и сунул в карман. На кухне он несколько минут вслушивался в тихое похрапывание раскинувшейся на полу бывшей актрисы. Ждал ли он её пробуждения или обдумывал план дальнейших своих действий, трудно было догадаться, так как, заметно успокоившись, он вёл себя крайне осторожно, и лицо его сохраняло теперь непроницаемое выражение. Наконец, приняв решение, он вытащил платок, развернул на ладони и, поднеся ко рту спящей, потряс её за плечо. Неописуемый ужас полыхнул в глазах актрисы, когда она очнулась и разразилась бы диким криком, если бы он мгновенно не закрыл ей рот платком.
– Не пугайтесь! – предупредил он её гадливым шёпотом. – Я вас не трону, если будете молчать! Молчать сейчас и после! Понятно?
Она таращила от ужаса глаза, попыталась вскрикнуть, но он втолкнул ей платок в рот ещё глубже, и жертва стала задыхаться.
– Подохнешь, подлая сводница! – сдавил он ей горло.
Актриса захрипела и смолкла. Он ослабил руку, похлопал по щекам и тут же угрожающе занёс кулак над её головой:
– Молчать, если дорога жизнь!
Актриса замерла.
– Вы меня знаете, Аграфена Валериановна, я своим словом дорожу, – продолжил он спокойнее.
Молчание было ему ответом.
– Не бойтесь. Ни Павлину, ни её дружка я не тронул и пальцем. Бог им судья. Сейчас я уйду, но возьму с вас клятву.
Актриса испуганно заморгала в ответ, соглашаясь на все условия.
– Вы умная женщина, я в этом не сомневаюсь, – изобразил он мрачную улыбку. – Я потребую от вас самую малость. После моего ухода вы сразу покинете этот дом. Ясно?
Актриса кивнула, видно было, что она пришла в себя и уже здраво оценивала обстановку.
– Не вздумайте со мной играть в игры или не выполнить того, что я прикажу, – отчеканил он жёстко. – Вы знаете, кто я такой и каковы мои возможности. От меня не скроетесь нигде!
Женщина жалостливо простонала.
– А требования мои ничтожны, – сменив тон, продолжал он. – Вы никогда не видели меня здесь. Об остальном, в том числе и любовных связях ваших квартирантов, можете говорить что вздумается, даже правду, но!.. Но только тем, кто уполномочен будет вас спрашивать об этом! Ясно? И не вздумайте трепать лишнего!
Он снова взмахнул рукой, и она в страхе зажмурилась.
– Отсутствовать вы должны столько, сколько я потребую. Когда необходимость сия отпадёт, – злодейская улыбка исказила его бледное лицо, – я сам дам вам знать. У вас есть подруга. Я знаю. У неё и укройтесь. Придумайте причину и не высовывайте носа, если хотите жить.
Актриса закрыла глаза в молчаливом согласии, а когда открыла их, никого поблизости не было. Только платок, который он впопыхах забыл, сжимала она в своей руке. Платок был чёрным, храня резкий неприятный запах пота.
За что в губрозыске Абрама Зельмановича Шика между собой прозвали не Бертильоном в честь знаменитого основателя уголовной антропологии, а именно уменьшительно-ласкательно