величество, казнили ее братьев и друзей и после этого…
– Не торопитесь с выводами! Я сказал, убил, а не казнил! И убил собственными руками, в бою, лоб в лоб! С одной шпагой в руке против многих пистолетов! А эта милая женщина, как вы говорите… Эта тварь до этого застрелила в спину двух моих казаков!
– Как так?! – Поручик совершенно растерялся и побледнел, кое-как выдавив из себя: – Но мне говорили…
– Да мало ли что говорили, Денис Васильевич?! Главное – кто говорил и почему. Вы не задавались простым вопросом: почему молчат родственники всех жертв моего «произвола»?!
Последнее слово Петр выдавил с нескрываемым сарказмом. Перед глазами в его памяти плыл мост, на котором лежали тела убитых, и Зубова, что держала в руках плюющий свинцом револьвер.
– Они молчат, ваше величество.
– А вам никогда не приходило в голову, поручик, что они молчат не из-за страха перед Третьим отделением или жандармами, а из-за чудовищного стыда! И всплыви правда о тех днях двухлетней давности, как их фамилии будут навек опозорены?!
– Но что произошло, государь?
– Измена, поручик, измена! Вот слово, которое объясняет всю эту историю, грязную и подлую. Английский посол Уинтворт пообещал «сим благородным господам» два миллиона рублей. Золотом! И даже выплатил задатком сто тысяч. Они подстерегли меня в Гостилицах, на мосту… Засада была подлой. Эта стерва убила двух моих казаков, а потом начала стрелять в меня. Я смог заколоть князя Яшвиля и из его револьвера застрелить двух заговорщиков. А там был и сам ранен пулей, но смог спастись – конь унес меня в болото, где пал. – Петр говорил тихо, лицо почернело, воспоминания прямо душили, сжимая горло, и он буквально выдавливал из себя слова. Молодой поэт с бледным как мел лицом, горящими глазами пристально смотрел на него, боясь пропустить не только каждое слово, но и вздох.
– Они гнали меня, как «красного зверя», Денис Васильевич, всю ночь. Почти безоружного, смертельно уставшего старика преследовали четверо молодых убийц, увешанных пистолетами и кинжалами. На болоте я вступил с ними в последнюю схватку. В меня стреляли в упор, но я, как видите, остался жив. Там мне удалось убить всех Зубовых и Саблукова – зарезал шпагой моего деда Карла!
– Это правда, государь?
– Что зарезал?!
– Нет. Что эта шпага досталась вам от самого…
Молодой гусар осекся, в глазах ужас сменился восхищением.
– Правда, Денис, хотя она невероятна. Но на болоте я встретился с дедом во второй раз… Он же и излечил меня от раны…
Нисколько не чинясь и совершенно не стесняясь, Петр чуть приспустил с себя брюки и ткнул пальцем в багровый шрам, оставшийся отметиной на его теле.
– За одно его единственное прикосновение сразу же зажило, сам удивляюсь. – Петр быстро привел в порядок одежду, туго затянул ремень и бросил взгляд на гусара, который прямо застыл столбиком, задумчиво потирая лоб.
– Так вот оно что выходит, ваше величество! Так британцы не только на ваших сыновей