солдатами из нашего лагеря. Сэм Келси, Джек Бернс и тип по фамилии Проут, ирландец, имени его не помню, а четвертым был я сам – в общем, мы возвращались с одной, ну, скажем так, вечеринки. Когда мы проходили через французский лагерь, Проут, вижу, вдруг начинает что-то смекать: он вообще-то хитрец был известный. Останавливается и говорит:
– А знаете, парни: если у вас всех вместе отыщется наличность хотя бы на шесть пенсов (у меня-то ни гроша) – я вам сейчас подскажу, как преумножить это богатство. Заодно и поразвлечемся!
Что ж, это хорошее дело, мы все согласились. Правда, когда пошарили по карманам, оказалось, что на всех набирается лишь четыре пенса.
– Сойдет, – говорит Проут. – Ступайте за мной вон туда, к французской кантине. И все, что вам надо, – это выглядеть как можно более пьяными, да еще соглашаться со всем, о чем я у вас ни спрошу.
Дело нехитрое, мы согласились. Что именно задумал Проут, нам тогда и в голову не пришло, однако мы, изо всех сил спотыкаясь и пошатываясь, пошли куда сказано, протолкались сквозь праздную толпу собравшихся вокруг кантины французов и на все четыре пенса купили ихнего ликера. Каковой тут же и выпили.
– Л-ладно, – громко говорит Проут. – Хорошего п-понемножку. Теперь валим к себе, что ли?
– Ага! – отвечаем мы.
– Слышь, Сэм, проверь к-карманы: ты свои тридцать фунтов не потерял еще?
– Не-а! – отвечает Сэм, будто бы едва держась на ногах.
– А! Это хо-ро-шо… А вот, к примеру, ты, Билл, свое трехмесячное жалованье как сегодня получил, так сегодня и пропил. Или, с-скажешь, оно еще при тебе?
– Т-так точно, п-при мне! – соглашаюсь я.
– Ну и лады! – кивает Проут. – Тогда идем баиньки. Только ч-чур, не падать! Кто упадет – ик! – тот сам и виноват. Я, по крайней мере, его поднимать не б-буду.
И мы, еще сильней качаясь, двинулись к своему лагерю. На тот момент только дурак не догадался бы, что задумал наш ирландец. Едва кантина скрылась с глаз, он остановился. Мы собрались в кучку и пошептались.
– Они, конечно, все поняли так, как надо, – говорит Проут, – и теперь сколько-то человек наверняка пойдет за нами следом. Не так уж много, ведь они думают, что мы пьяны без малого в лёжку. Бьюсь об заклад, что вчетвером мы их одолеем! Учтите, друзья, французы деньги в карманах не носят, у них для этого есть специальные маленькие сумочки вроде кошельков, на шнурке через шею. Так что даже обыскивать никого не придется, достаточно оборвать шнурок…
Мы переглянулись – и пошли себе дальше, все так же нетвердо ступая и готовясь преподнести французам большой сюрприз. Идем себе и даже удивляемся: ни одна французская душа так за нами и не последовала. Только почти возле самого нашего лагеря, камнем добросить, я вдруг слышу шепот: «Anglais! Anglais!» – а это, чтоб вы знали, сэр, на ихнем французском диалекте значит «англичане». Смотрю – нас действительно догоняет небольшая толпа. Сколько там было человек, я при лунном свете не разглядел, но, пожалуй, с дюжину. А мы, значит, по-прежнему