попал за решётку, – с искренний злостью сказала женщина.
Ишка отхлебнула пару глотков укрепляющей настойки из поданной ей в свою очередь доктором фляги и подошла к мужчине, чтобы повторить процедуру.
– Постарайтесь не надорваться, леди Ишка, – умоляюще заговорил доктор. – Берите перерывы, всю деревню за один присест вы не осилите.
Старатос оставил их разбираться с пострадавшими и вышел на улицу. Он сам был не вполне уверен, что собирался искать, но понимал – найти может только он, и больше никто. Чтобы решить задачку, алхимик поставил себя на место неизвестного преступника. Как бы он поступил, если бы надо было накрыть сразу целую деревню? Старатос точно не стал бы возиться с каждым человеком поодиночке, и свидетельство пострадавшей говорит в пользу этого. Он бы не стал даже обрабатывать дома по отдельности. Что он бы сделал – это окружил бы алхимической гексаграммой всю деревню.
Старатос повернул за угол и чуть ли не нос к носу столкнулся с белокурой девушкой. Увы, но в буквальном смысле это было невозможно, потому что её макушка находилась вровень с его грудью. Девушка ойкнула и резко отпрянула.
– Вы живы! – воскликнула она.
– Да, пока что судьба миловала, – вежливо улыбнулся Старатос.
– Но как вам это удалось! Я путешествую, долго шла через лес, увидела с вон того пригорка дома, обрадовалась было… а здесь все не в себе!
– Успокойтесь, пожалуйста, мы сейчас этим занимаемся.
– Это как? – девушка недоверчиво моргнула.
– А вот пойдёмте со мной, и вы увидите.
Глава 3
Фиолетово-синяя масса пузырилась, булькала и медленно текла к деревне. От неё пахло растительным перегноем и дождевой влагой. Один взгляд на эту гадость лишал воли сопротивляться – так и хотелось просто лечь да ждать, пока она поглотит тебя. Это было нечто большее, нежели простое негативное впечатление. Возможно, ментальное внушение, хотя никто здесь не был специалистом в подобных вещах. Жижа двигалась со скоростью текущей замедленно вдвое лавы. Она казалась не агрессивной и даже не разумной – просто неизвестная субстанция, которую кто-то, возможно, направлял.
– Вы только взгляните на эту красоту, уму непостижимо! – с непритворным восхищением воскликнул Старатос, преграждая мерзкому потоку путь к деревне. – Напоминает то, что я сам вытворял в дни молодости!
У Старатоса и впрямь возникло впечатление, что неизвестный в точности повторяет ошибки его юных лет. Заодно и напоминание получилось, отчего все те поступки были именно ошибочными. Прямо-таки носом ткнули. И вовсе не требовалось – Старатос так много потерял и стольких погубил, что усвоил всё с первого раза. Такое, раз осознав, нельзя себе простить. А он ещё и набрался тогда наглости заявлять, будто нашёл лучший путь для человечества. То, что он считал общественным благом, не совпадало с ценностями большинства. Старатос искренне полагал, будто они ещё не дозрели до того, чтобы осознать – они нуждаются именно в том, что он несёт. На самом же деле он, искренне стремясь добиться идеальной