сейчас, через минутку, только стирку поставлю! – Лиза опрометью бросилась в кладовку, где в чане было замочено белье, быстро сунула туда рубашку. «Теперь – как быть с плащом?»
Когда яркий утренний свет скользнул по некогда сиреневому нарядному плащу, его хозяйка огорченно охнула. С любимой вещью можно было прощаться. Конечно, после стирки и штопки станет лучше, но это уже не то! И откуда у нее дурацкая манера носить всё самое лучшее? Будто последний день живет!
Лиза намочила рукава и принялась с остервенением оттирать. На душе стало еще муторнее. И зачем только ночью напялила лучшую вещь?! А туфли с вышивкой, сделанные на заказ?! Ни у кого таких нет!
Как ошпаренная, прямо в тапках она выбежала на улицу. Кривая брусчатка, серые стены, разномастные, прижавшиеся друг к другу домики, при свете дня такие уютные и родные.
Вот и старый, раненный осколком снаряда дуб, к которому в страхе прижималась ночью. Под ним сухие листья, желуди, огрызок яблока. Туфелек и в помине нет. «Конечно, такую красоту тут же сцапали! Тридцать седьмой размер почти каждой подойдет. Вот обрадовалась какая-нибудь баба, когда подарочек утром нашла. Это ж надо! Вадим заметит, спросит… Что сказать? Потеряла. Ну конечно! И почти правда… Но как? Допустим, несла в ремонт, зазевалась, выронила мешок… Ну или украли. В общем, растяпа! Ругать не будет, не мелочный! А у других мужики за копейку удавятся».
Лиза медленно брела к дому, ночное приключение всё больше казалось сном; хотелось на всё закрыть глаза и жить как прежде.
Глава 4
Первый фрагмент головоломки
Татьяна залюбовалась своим отражением в чистейшем оконном стекле. Всё-таки она хорошенькая! А это немало, чтобы чувствовать себя уверенно. С тех пор как поселилась в Москве, будто жить начала по-настоящему. Ничего, что приходится пока оставаться Лизой. Главное – дело доброе, хорошее! А если кто вздумает осуждать – их проблемы!
Поймала себя на мысли, что нет для нее человека, чье мнение было бы реально значимо. Мать, начав новую жизнь, заметно отдалилась. А настоящих подружек, и тем более парня, нет ни в реале, ни в Сети. Чужие все, скучные! То ли дело Симка – своя, родная!
Таня высунулась в окно, позвала «ребенка», со звоном захлопнула рамы и побежала в прихожую встречать «сестренку» и неугомонных рыжиков, которые так и норовили испортить с трудом налаженный быт.
Когда старушка помыла руки, а собаки громко зачавкали над мисками, девушка налила куриный суп в тарелку, поставила перед Симой, вложила ложку в сухую, морщинистую руку. Серафима тут же выронила прибор, виновато закивала, принялась усаживать потрепанного плюшевого мишку рядом с тарелкой, да неудачно: игрушка плюхнулась мордочкой в горячий бульон.
Таня всплеснула руками; не давая старухе опомниться, подлетела к столу, схватила грязную игрушку и кинулась к раковине отмывать. Впервые разглядела это ветхое, облезлое чудо: потускневшие стеклышки глазок, серо-бурая засаленная шубка без намека на пушистость, внутри что-то жесткое, свалявшееся. Чувствовалось, что Сима ни разу не мыла любимца. Это же сколько заразы!
Возмутившись,