На рубеже тысячелетий. Дневники: 1996–1997. Сергей Дикий

ра не выплачивают денежное довольствие, а служить без него одно удовольствие. Такой вот каламбур. На службу я забил, так как с 12 мая сего года за штатом нахожусь. Деньги, соответственно, за звание только получаю. Хорошо хоть, что заначка лежала в двести тысяч. Купил билет в купе за сто семьдесят тысяч рублей. Кстати, пятый вагон у меня. Вообще, цифра «5» самая удачливая для меня, и практически всё время езжу в пятом вагоне. Так вот, билет купил и после обеда пошёл в полк в надежде хотя бы за август получить недополученные деньги за май-июль – мы ведь перед чеченскими событиями, в которых нам, к сожалению, так и не довелось поучаствовать получили денежное довольствие без дальневосточных и т. д. Так начфин отправил меня к комполка, так как я нахожусь в «чёрном списке», а командир полка со мной вообще перестал церемониться и отправил за ротным. Гуляева я не нашёл, но зато встретил НСа, он обещал помочь. Пошли с ним в штаб – командира нет, ушёл на совещание. Потом, наконец, он появился. Ну, аргументы Фунтова в мою пользу не помогли, хоть он неплохо меня защищал. В общем, пришлось ждать Гуляева. Дождался его, он в 18:00 с совещания прибыл.

      Пошли с ним в штаб, а там никого нет. Бросил я эту затею и поехал обратно. Как я уже писал, позвонил доброй милой тёте Вере. На следующий день в 05 : 30 вышел из «Сокола», простоял на ветру минут 45, потому как самый первый автобус прибыл в районе 06 : 15 и то коммерческий, но неважно, уехал. Думал не успею, когда на трамвае тихоходом добирался до вокзала, но успел прямо на посадку.

      Доехал нормально, рядом ехал дед и двое ребят-пограничников с флотилии. В контакт с ними не вступал. Прибыл, отец меня встретил. В общем, выяснилось, что телеграмму мне не отправили только потому, что думали: меня нет, я где-нибудь в Чечне. Я, конечно, не любитель похоронных… даже слова не подберу… ну, не торжеств же. А дед для меня… ну с дедом бы я попрощался – многое он для меня значил. Ну что уж делать, раз так получилось. На кладбище мы съездили с отцом, тётей Людой Евсеевой, мамой и Снежкой. Побывали у многих наших. Печенье, конфеты положили. Я только не узнал, где Лёха Ляпунов и Сашка Шатовкин похоронены. Родители Лёхи уехали, только что если у «Поросёнка» спросить, а насчёт Сашки я не знаю, где спрашивать. На следующий день пошёл печь топить, после растопки отправился в огороде тротуары подмести, но не тут-то было. Вера Дмитриевна неистово стучала в окно, звала меня в гости. Оказалось, у Игоря дочь родилась, Дашей назвали. Пришлось выпить да я и не думал отказываться. Примерно грамм сто выпил водки, не больше. Посидели и поговорили…

      Вот так и остался я без моих драгоценных стариков, практически один и теперь лишь на поселковом кладбище встречаюсь с ними. Но, к сожалению, очень редко…

      3 декабря 1996г.

      Ещё подзабыл описать интересный случай. Дома приснился сон… Будто вхожу я в «Сокол», иду к Мишиной комнате, и он в это время выходит навстречу. Мы здороваемся, он заходит в дверь напротив. Во сне это был туалет, хотя на самом деле нету там туалета, затем выходит оттуда; я в это время нахожусь в комнате, мы говорим о разном и когда я спросил, что в «Млечнике» творится, Миша промолвил…, что солдат покончил жизнь самоубийством. Даже фамилию того солдата назвал, но я её не запомнил. Проснувшись, я сильно удивился, ведь Миша мне не снился никогда.