меховые шубки. Помню, как отправляли в Германию мясо, сало, яйца, хлеб, тщательно откармливая развязавших по всему миру войну немцев.
В 1938 году я пошёл в первый класс средней школы № 86. Наша классная руководительница, Галина Алексеевна, была очень красивой. Я был просто влюблён в неё. Я прижимался к ней, как кот, в поисках ласки. Из-за Галины Алексеевны в школу я всегда бежал. Но занятия были на втором плане, и поэтому я часто приносил домой дневник с записями учительницы. Конечно, меня наказывали, лишая выходов на улицу и прочих мероприятий.
Помню, мать однажды попросила меня присмотреть за сестрой в коляске. Я не оставлял коляску и со всей серьёзностью выполнял свои обязанности. Подошёл мой приятель Валя Дятлов и, заглянув в коляску, дотронулся до сестры. Реакция моя была мгновенной. Я схватил камень и запустил его в Валю, угодив ему прямо в бровь. Кровь брызнула, затем раздался дикий крик мальчика. Он испугался и убежал домой. Ну а я, растерянный и испуганный, не знал, что мне предпринять и как быть. Я хотел убежать, спрятаться, но не мог оставить сестру одну без присмотра. Я стал звать мать. Та же подумала, что с сестрой что-то случилось. Когда мать оказалась рядом с коляской, я вихрем убежал домой и спрятался под кроватью. Долго я там не пролежал, ибо и мать моя, и мать Вали зашли вместе в квартиру, а мне пришлось предстать перед судом. Конечно, меня наказали, конечно, я просил прощения, и, конечно, я очень сожалел о содеянном. Мы остались с Валей друзьями, и разлучила нас только война 1941–1945 годов.
Позднее, когда сестрёнка Лена начала ходить, я по своей неосторожности слегка толкнул её, и она присела на включённую электрическую печку. Помню, как она кричала, помню как мать прикладывала что-то к её мягкому месту.
Помню, как однажды отец и мать ушли в ресторан, оставив меня дома одного. На крики мои сбежались соседи. Они успокаивали меня, пытающегося вылезти через окно и спуститься по дереву вниз. Я плакал не от страха перед тем, что меня оставили одного. Я плакал оттого, что родители ушли без меня. Мол, как они посмели вообще не взять меня с собой?.. Так я был приучен. Не забыл я, как мать прятала меня, больного скарлатиной, в шкафу для одежды, когда приехала машина, чтобы забрать меня в больницу. Болезнь эта была инфекционная. Меня так и не нашли.
Помню, как мать зашла в аптеку что-то купить, а я остался её ждать. И пришло же мне в голову покататься на железной двери аптеки! Кончилось это тем, что палец мой попал между дверью, как результат – ранение, и кровь, и крики, и истерика.
Да, это был 1936 год, шла Гражданская война в Испании. Я помню, как привозили испанских детей в пилотках с кисточками. Дети эти ходили строем по улицам города. Помню, как уезжали в Испанию добровольцы, чтобы принять участие в так называемой войне за народную власть, за свержение диктатора Франко. Много добровольцев не вернулись домой и нашли своё последнее пристанище на чужой земле ради коммунистического призыва.
Мне запомнился военный парад на Крещатике и то, как я наблюдал с трибуны за танком, у которого соскочила гусеница. Он крутился на