зубы. Один за другим. Потом она с грубым равнодушием прижала к моим кровоточащим деснам вату и велела закрыть рот. А потом сказала: «Все, иди!». И я ушел – униженный и окровавленный.
Свой пистолет я в итоге получил, ровно как и психологическую травму. После этой истории я стал с большим недоверием относиться к тому, что говорили мне взрослые. Особенно те, которые появлялись в моей жизни в обертках белых халатов.
А спустя пятнадцать лет я уже стоял в кабинете уролога – сорокалетней женщины. И покорно ждал, когда она закончит осмотр моих гениталий. Поход к зубному врачу уже не казался мне чем-то ужасным.
2
Уролог наконец перевела взгляд на мои глаза и спросила, есть ли у меня партнер. «Да, недавно стали встречаться», – не без гордости признался я. Затем она поинтересовалась, нет ли у моей девушки молочницы. Я ответил, что нет. Хотя понятия не имел, что это такое. И вообще, до этого дня молоко вызывало у меня исключительно положительные ассоциации. Связанные с обволакивающим теплом и мягким вкусом. А не с тем, из-за чего тебе хочется царапать стены, когда пытаешься опустошить свой мочевой пузырь. Потом врач с равнодушной аккуратностью ввела катетер в мою воспаленную урину, чтобы собрать материал для анализа. Это было очень болезненно, и едва не закончилось фейерверком моих слез. Я еле сдержался.
Уролог расфасовала мой биоматериал по разным пробиркам, и велела мне позвонить в клинику через три дня, чтобы узнать результаты теста. Я с трудом доковылял до дома, совершая непродолжительные остановки каждые пять-семь минут. Оказавшись в квартире, я моментально направился в уборную, чтобы пописать. Но у меня так и не получилось выдавить из себя ни капли. В конце концов, я рухнул на колени, не в силах терпеть боль. И зацементировался в таком положении на несколько минут. Все это время я пытался определить причину моих страданий. Это мог быть сквозняк, ранивший меня холодом. Или грязь немытой простыни, подло проникшая в особо уязвимое место. Или же Вика с какой-то неисправностью в ее репродуктивной системе.
Через три дня около полудня я позвонил в клинику, чтобы узнать результаты. Мне ответила женщина и попросила назвать мою фамилию. Потом я слышал, как она щелкает компьютерной мышью. Вскоре она спросила: «Вы можете сегодня подойти на прием к вашему лечащему врачу?». Я не на шутку испугался, когда это услышал. Спасительную версию о сквозняке смело можно было вычеркивать. Я записался на прием в четыре вечера – самое раннее время, которое было доступно. Затем я быстро оделся и покинул квартиру, чтобы провести какое-то время, слоняясь по улицам. Дома оставаться мне совсем не хотелось.
В 15.50 я пришел в клинику. Постучал в дверь уже знакомого мне кабинета, а затем робко приоткрыл ее. Врач одобрительным кивком пригласила меня войти. Я проник внутрь и сел на стул. Уролог бегло посмотрела на меня. Затем она взяла в руки одну из лежащих на столе карточек и непринужденно перетасовала их. Выглядело это так, будто она собиралась играть со мной в карты,