Избранные сочинения. Великий Гэтсби. Ночь нежна. Загадочная история Бенджамина Баттона. С иллюстрациями
своем реализме: страницы оставил неразрезанными![3] Но что вы хотите? Можно ли ожидать от него другого?
Он выхватил книгу у меня из рук и поспешно поставил ее на свое место на полке, бормоча себе под нос, что если хотя бы один кирпичик будет вынут, то вся библиотека непременно распадется.
– Вас кто-то привел? – напористо спросил он. – Или вы просто сами пришли? Меня вот привели. Большинство гостей сюда привели.
Джордан смотрела на него настороженно, весело, ничего не отвечая.
– Меня привела женщина по фамилии Рузвельт, – продолжал он. – Миссис Клод Рузвельт. Вы знаете ее? Я видел ее где-то здесь прошлым вечером. Я хожу пьяный уже почти целую неделю, и я подумал, что сидение в библиотеке меня немного отрезвит.
– И как? Отрезвило?
– Немножко, я думаю. Но я пока еще не могу точно сказать. Всего час, как я здесь. Я уже говорил вам о книгах? Они настоящие! Они…
– Вы уже говорили это.
Мы пожали друг другу руки с серьезным видом и вышли опять на открытый воздух.
На холсте в саду уже танцевали: старики водили юных девушек бесконечными неуклюжими кругами, толкая их назад, аристократические пары держали друг друга неискренне, по-светски, задерживаясь на углах, а большое количество незамужних женщин танцевали сами по себе или освобождали оркестр на какие-то мгновения от необходимости играть на банджо или бить в барабаны. К ночи всеобщее веселье усилилось. Какой-то знаменитый тенор спел на итальянском, известный контральто спел что-то в стиле джаза, а в промежутке между этими номерами гости выделывали «кульбиты» по всему саду под оглушительные взрывы пьяного хохота, поднимавшиеся к летнему небу. Дуэт близнецов, которыми оказались те самые девушки в желтом, исполнял какую-то детскую костюмированную сценку, а шампанское подавалось в бокалах-«тазиках» объемом больше аквариума. Луна поднялась выше, и на поверхность Пролива выплыл треугольник из серебряных чешуек, слегка подрагивающий от резкого металлического стука банджо, играющих на газоне.
Я все еще был рядом с Джордан Бейкер. Мы сидели за столом вместе с каким-то мужчиной примерно моего возраста и шумной маленькой девочкой, которая по малейшему поводу заливалась бесконтрольным смехом. Теперь я уже развеселился. Я принял на грудь два «тазика» шампанского, и все происходящее перед моими глазами приобрело значение, простоту и глубину.
Когда в вечеринке наступило некоторое затишье, этот мужчина посмотрел на меня и улыбнулся.
– Ваше лицо мне знакомо, – сказал он вежливо. – Вы случайно не служили в Третьей Дивизии во время войны?
– Как же? Конечно, служил. В девятом пулеметном батальоне.
– А я служил в седьмом пехотном до июня тысяча девятьсот восемнадцатого. Я знал, что уже видел вас где-то раньше.
Какое-то время мы говорили о том, какие мокрые, серые деревни во Франции. Очевидно, он жил здесь где-то поблизости, так как он сказал мне, что только что купил гидроплан и собирается обкатать его утром.
– Хочешь поехать со мной, старик? Прокатимся только вдоль