стимуляция к развитию.
Брякнула вилка, и я поднял глаза на чучело.
– Упс, – Елена с кривой извиняющейся улыбкой неуклюже сползала со стула под стол.
– Оставь, я дам тебе запасную. Ганс накрывает сразу несколько комплектов приборов.
– Нет уж, – пробурчала она и исчезла под столом.
Я хмыкнул и вернулся к стейку, отрезая особо сочный кусок и накалывая его на вилку. И… поперхнулся. Дёрнулся, но мелкая негодница легла грудью на колени, оттянула резинку штанов и уткнулась лицом в пах.
Мгновенно меня прошили две противоположные эмоции. Шок от создавшейся ситуации: она же не вилку у меня внизу ищет? И иррациональное возбуждение, прошившее позвоночник, заставляющее сильнее биться сердце и гнать по венам взбудораженную кровь.
Я отбросил приборы и вцепился в край стола, прохрипев, буквально выдавив из горла слова:
– Что т-ты делаешь?
– Минет, – раздалось жизнеутверждающее заявление. – Только он не стоит, – в голосе явное недоумение. – А нет, уже поднимается.
Остужающая волна окатила меня, заставив оттолкнуться от стола, отодвинуться и встать, насильно снимая руки чучела с моих бедер. Старался не сосредотачиваться на испытываемых ощущениях внизу и не концентрироваться на эрекции.
Чертова девчонка смотрелась нелепо, пытаясь сопротивляться и упасть на колени, чтобы продолжить свое дело. И я на секунду, на долбанное мгновение представил, как позволяю ей это, как её ротик накроет напряженную головку распрямившегося и подрагивающего члена, как обведёт языком и…
Оттолкнул ее, развернул и прижал к себе спиной, поправляя резинку на брюках и пытаясь прийти в себя, отгоняя пошлые образы.
Но чучело не успокоилось, вертелось в моих руках и мучительно тесно жалось к паху. Я чувствовал её мягкие ягодицы и стискивал зубы, чтобы не застонать, когда член вжимался между ними, натягивая ткань мягких брюк.
– Никогда больше, – прошипел я, – не смей этого делать. Минус пятнадцать баллов.
– Чо-о-о?
– И ты сейчас же отдашь полученные от меня деньги.
Кажется, её проняло. Елена перестала вертеться, застыв в моих руках.
– С чего это?
– Компенсация за моральный ущерб.
Больше я с ней не церемонился. Перехватил за локоть, закрыл в туалетной комнате при ее спальне, под громкие стенания из-за двери обыскал сумочку и забрал свернутые в трубочку две пятитысячные купюры.
Только после этого отпер дверь.
– Это подло!
– Подло пользоваться обстоятельствами и полученными знаниями, чтобы унизить меня.
– Чо? Я вас не унижала!
– Я просил тебя об интимной услуге?
– Неа, – стушевалась она.
– Оговаривал, что тебе придется оказывать подобного рода услуги?
– Нет, – потупила взгляд.
– Требовал подобной оплаты за проживание, питание и обучение?
– Нет же!
– Тогда зачем ты навязываешь свое внимание таким образом?
Елена покраснела, а я отступил.
– Пойми,