стою посреди своей спальни и разглядываю небольшое бурое пятно на белой ткани ночной сорочки. Чувства испытываю самые противоречивые: радость, предвкушение и страх, плавно переходящий в ужас.
Ведь это означает, что время пришло, и очень скоро станет ясно, смогу или не смогу. А так хочется смочь! Так хочется, аж зубы сводит. И так жутко от осознания – шансов невероятно мало, ведь в нашем роду способности проявляются настолько редко, что можно сказать, не проявляются вовсе.
Звук шагов в коридоре, и сердце подскакивает к горлу. Я стрелой подлетаю к платяному шкафу, чтобы загородиться дверцей – на случай, если кто войдёт.
Входит мама.
– Ой! Ты уже проснулась?
– Одеваюсь! – стараясь не выдать эмоций, пищу я.
– Хорошо… – В голосе мамы звучит улыбка. – Жду тебя внизу.
– Ага!
Нужно торопиться. Нужно торопиться, потому что я должна помочь с завтраком. Но ещё нужно… следы замести. Я отлично знаю правила, но я не намерена признаваться. И мне глубоко плевать, что, если эта маленькая ложь вскроется, меня ждёт нешуточный нагоняй. Я не признаюсь! Пока не пойму что к чему, никому-никому не скажу, даже Юдиссе!
Запихиваю сорочку в самый дальний угол шкафа, спешно застилаю постель. Ещё не представляю, как и когда буду отстирывать главную улику – простынь, пугаюсь ещё сильней и бегу вниз, на кухню, где поджидает мама.
Только оказываюсь не в кухне, а на улице. Мы с Юдиссой идём под ручку и обсуждаем последнюю сплетню – Колав на Этьелле женится, и не факт, что добровольно. Я хихикаю, а самой так жутко. Кажется, на меня все-все смотрят. Кажется, все-все знают! И руки сами тянутся поправить юбку.
И так всю оставшуюся ночь! Мы с Юдиссой ходим, болтаем, смеёмся, а я ужасно переживаю за юбку и постоянно вспоминаю простынь. Белоснежную простынь с парой бурых пятен… Её нужно постирать, причём незаметно… И как мне это сделать? Как?..
Проснулась я от ощущения чужого присутствия. Сразу почуяла – гость не опасен, это всего лишь Жакар в спальню припёрся. Ну и кто-то ещё, кто-то из служанок. От обоих веяло лёгким, но страхом, и боялись, разумеется, меня.
Прежде чем открыть глаза, маленький дракон потянулся и сладко зевнул. Потом глазки всё-таки распахнул и с удивлением обнаружил, что в ночи переполз, и теперь его голова лежит на подушке, причём подушке Дантоса. А самого герцога нету, и куда подевался, неясно.
Моргнув пару раз, я приподняла голову и окинула спальню сонным взглядом. Вторженцы стояли на пороге и явно пытались оценить обстановку. Впереди, видимо на правах мужчины, краснощёкий мажордом. За его спиной бледная поганка Люсси.
– Астра, лежать… – выдохнул Жакар.
«Странное предложение. А я чем, по-вашему, занимаюсь?»
– Учти, если укусишь кого, их светлость тебя сразу за ворота выставит.
Хм… А сейчас что? Сейчас разве не выставляет? Он же сегодня гонца в труппу послать должен.
Мажордом на безмолвный вопрос, разумеется, не ответил. Его вообще другие проблемы тревожили. В руках дедка был некий ящик, судя по всему,