я.
– Подожди, сейчас догадаюсь… С соседкой отмечали день единства всех незамужних женщин мира?
– Не ревнуй, это всего лишь соседка. Подожди, – клетки мозга понемногу просыпались, – что значит «у вас уже одиннадцать»? А у вас?
– А у нас двенадцать, – невозмутимо отчиталась Шура. – Я немного не дома. Рудик вывез на Бали – очень хочет мне понравиться.
– Так ты сейчас на Бали? – поразилась я.
– Ну да, – удивилась она. – А что такого? Это не Антарктида, в конце концов. Здесь полно нашего брата. Вот лежим в пятизвездочном номере, с террасы заглядывает солнышко, повсюду пальмы, пальмы… аж выходить туда не хочется. Звоню из кровати, Рудик спит, устал за ночь, доказывая свою великую и всепобеждающую любовь. Я тоже, знаешь ли, немного устала, – с жеманными нотками призналась Шура. – Это была непростая ночь. Такая, знаешь, с элементами героической эротики… – и добавила, что-то уловив в моем насыщенном ядом молчании: – Вот только не надо злобно хрюкать из подворотни, подружка.
– Больно надо! Делай что хочешь. Мы с тобой по разные стороны кошелька. А кто обещал быть со мной? В радости и в горе? Кто обещал, что я всегда могу на тебя положиться?
– Что-то не так, Евгения? Пришло время, чтобы на меня положиться? – сразу посерьезнела подруга.
– Да нет, все в порядке, – вздохнула я. – Бытие застыло и никуда не стремится.
– Понятно, – задумчиво произнесла Шура, – значит, злодея, напавшего на тебя в подъезде, не нашли и не искали. Повторно он не объявлялся. Полиция на страже. Свой бизнес ты не продала.
– Другое в голове, – отбилась я.
– Но не мозги, это точно. Ремня кому-то надо. По первое число. Бросай свой вялотекущий энтузиазм, он до добра не доведет. О боже, когда же ты наконец начнешь слушать умных людей, а не собственных тараканов? И отстаивать не свою точку зрения, а правильную? И убери мнение с лица – я его не вижу, но знаю, что оно там есть. В общем, я с тебя не слезу, подруга. Вернусь на родину и сразу возьмусь за твое воспитание. Мы продадим твое убыточное и опасное хозяйство, продадим твою квартиру, купим новую – в таком месте, чтобы оно ни о чем не напоминало. Гы-гы, – хохотнула Шура. – Не волнуйся, я помогу тебе донести эту покупку до дома. У Рудика, как выясняется, роскошные связи в юридических кругах, так что нас не разведут со всеми этими сделками…
– И когда ты намерена вернуться? – перебила ее я.
– Ну, не знаю. Следующую недельку еще поварюсь в этом зеленом аду, а там – посмотрим. У Рудика к моей персоне долгоиграющие любвеобильные планы, и мне самой интересно, что у него получится. Хотя, знаешь, подруга, признаться честно, он мне уже слегка надоел. Вот смотрю, как он сопит под шелест прибоя, и не могу, в Сибирь хочу, в ссылку, на каторгу…
Я продолжала общаться с соседкой. Это не раздражало. Эльвира заглянула в понедельник, одолжила лапшерезку, пообещала, что вернет завтра, о чем благополучно забыла. А мне неудобно было напоминать. В среду она завалилась с бутылкой, но теперь мы не усердствовали.