у бассейна «Кристалл», на углу Гринфилд-стрит и Эйт-Майл, проходят пикеты. В этом бассейне разделяют посетителей по расовому признаку. Из наших на пикеты много кто ходит. – Она смотрела на Джо, и ее лицо было непроницаемо. Под мышкой – баскетбольный мяч, из косички выбилась прядь волос. – Мы встречаемся здесь, у школы, в десять часов и едем туда.
Джо кивнула. Сердце громко стучало в груди. Мать вряд ли бы ее одобрила. Сара с Кеном верили в интеграцию и считали, что все могут жить где угодно, и черные, и белые. «Евреев самих слишком притесняли, чтобы они поступали так с другими», – говорил отец Джо. Однако он же переехал на другой конец города лишь потому, что старый район начал «меняться». Теперь Джо достаточно подросла и понимала, что там стали селиться темнокожие. Ее мать высказывалась еще более недвусмысленно: «Не нарывайся на неприятности» и «Не вороши осиное гнездо».
В субботу утром Джо встала пораньше и сообщила Саре, что пойдет в школу потренировать штрафные броски.
– К четырем будь дома, – предупредила мать, не глядя на нее.
Джо села на велосипед и поехала в школу.
– Не думала тебя здесь увидеть, – удивилась Ладонна, а Ладреа сказала:
– Тебе понадобится плакат.
Пришло с десяток учеников, и черных, и белых, с картонными плакатами, на которых черной краской было написано: «Равенство сейчас», «Интеграция», «Свобода и справедливость для всех».
Джо собралась с духом и макнула кисточку в краску.
– А Вернита придет? – спросила она, выводя слово «равенство» и надеясь, что получится ровно.
Ладонна презрительно махнула рукой с длинными ногтями, которая так ловко хватала баскетбольный мяч:
– Забудь о ней!
Джо поехала с сестрами Мур на их Mercury пятьдесят девятого года. Она ходила по кругу перед сетчатым ограждением бассейна, мимо проезжали машины. Некоторые сигналили в знак поддержки, большинство не обращали на пикетчиков внимания. Когда все закончилось, она встретилась с Линетт в салоне красоты, где той мыли и укладывали волосы.
– Чем занималась сегодня? – спросила Линетт, прикрыв лицо пластиковым веером, пока помощница парикмахера заливала ее кудри лаком Elnett от макушки до кончиков, вившихся у самых щек.
– Да так, ничем, – ответила Джо.
Порой Джо казалось, что она нравится Линетт именно из-за своей долговязости и нескладности. Рядом с подругой Джо смотрелась как гадкий утенок рядом с лебедем. У них было не так уж много общего. Джо прекрасно училась, Линетт с трудом справлялась с учебой, особенно с математикой. Джо занималась спортом, Линетт сразу задыхалась, если тренер Кранц заставлял ее раз в году пробежать четверть мили. Линетт обожала наряжаться, ходить по магазинам, обсуждать новые покупки и с удовольствием рассказывала, что еще хочет купить или надеть в следующий раз, Джо просто хватала с вешалки первые попавшиеся вещи. Объединяла их страсть к веселым проделкам и всяческим проказам. Впервые Линетт напоила Джо в десятом классе, когда обеим было по пятнадцать, и Джо убедила подругу прогулять школу. Они пробрались в Сарину машину с мальчиком, к которому Линетт в то время