поднялся и отложил в сторону одноразовые палочки. – Уже ведь довольно поздно.
– Молодец! – Насмешливо прокомментировала Кими. – Вы, американцы, никогда своего не упустите, верно?
– Арэкусандору-сан, – сказал Кисё неожиданно твердо. – Не делайте этого.
Александр в ответ пристально посмотрел ему в глаза, но японец не смутился и не отвел взгляда.
– Послушайте, не указывайте мне, что я должен делать, а чего не должен. Это, в конце концов, совсем вас не касается.
– Прошу вас, не делайте этого, – повторил Кисё. – Вы не понимаете…
– Слушай, ты… – Александр схватил официанта за ворот рубашки и встряхнул. Кими испуганно взвизгнула и всплеснула руками. – Это ты не понимаешь! Тебе что, мало было?!
Тот оставался невозмутимым и смотрел на Александра строго и немного устало.
– Пожалуйста, перестаньте. – Томоко осторожно дотронулась до руки Александра, и он отпустил Кисё. – Если вам так хочется проводить меня до дома, то проводите, это ведь уже ничего не изменит.
– Но… Ясуда-сан… – Попытался возразить Кисё.
– Не беспокойтесь, Камата-сан. Ничего страшного не случится, если Арэкусандору-сан меня проводит.
– Правильно, – поддержала ее на свой манер Кими, – нахрен предрассудки, мы тут все свободные женщины, верно, Момоэ? Эй, ты все дрыхнешь? Опять мне тебя переть на себе до дома?! Э-эй! Ну давай, просыпайся уже!
Кисё посмотрел на Александра и покачал головой, но тот отвернулся, чтобы снова не встретиться с ним взглядом.
Он вышел вместе с Томоко на улицу: из-за того, что ветер притих, было теплее и легко дышалось. На противоположной стороне улицы чуть наискосок от них уютно светился автомат с напитками.
– Подождите меня секундочку, Ясуда-сан.
Александр перебежал дорогу, закинул в автомат триста иен мелочью и выбрал чай ходжи[111] и кофе латте. Сам он терпеть не мог ходжи и за время жизни в Японии так и не привык к его дымному привкусу, но остальные напитки были холодными, и он решил: если Томоко выберет себе латте, то теплая пластиковая бутылка, по крайней мере, согреет ему руки. Автомат насыпал сдачу пятииенными монетками. Александр не стал их забирать: кто-нибудь найдет и отнесет в ближайшее святилище – ками-сама больше всего любят именно пятииенные монетки, потому что «пять иен» созвучно «кармическим узам»[112], а еще потому, что у них в центре есть дырочка и из монеты легко сделать талисман на удачу.
Томоко выбрала ходжи и, приняв бутылку обеими руками, поклонилась.
– Не стоит благодарности, Ясуда-сан.
– Нет, что вы… я правда вам очень благодарна. Правда…
Александр открыл свой латте и сделал пару глотков. Латте был сладкий, но не такой приторный, как делал Кисё. На Томоко он взглянуть не решался, поэтому смотрел себе под ноги и прислушивался к негромкому стуку каблуков ее сапожек по асфальту. В Нагоя по ночам никогда не бывало так тихо, разве что в старых жилых кварталах и подле святилищ, но и туда доносился шум автострад