target="_blank" rel="nofollow" href="#i_003.png"/>
Ехали они недолго – минут семь, от силы; всё это время Савушкин не переставал удивляться обстановке по пути следования. Как будто и нет никакой войны – на улицах полно машин, магазины работают, рестораны и кафе заполнены народом, барышни элегантны до головокружения, и, главное – начищенная обувь! Савушкин поймал себя на мысли, что именно это и есть основной признак мирной жизни. Когда у людей есть время и желание чистить обувь, и они не боятся, что придется месить ею окопную грязь… Но вообще, конечно, всё, что твориться по ту сторону оконных стёкол – чистой воды сюрреализм.
– Гёза, поясните мне – почему будапештцы столь беззаботны?
Венгр пожал плечами.
– Язык.
– В каком смысле – язык? – Не понял Савушкин.
– В прямом. Венгерский язык не имеет родственных языков в Европе.
– И?
– И жители Будапешта вынуждены слушать только и исключительно государственное венгерское радио. Которое вещает им о том, что, хоть на фронте дела и не совсем идеальны – но враг остановлен на священных рубежах нашей Родины и пребывает в агонии. Плюс – отсутствие канонады…
– Я понял, – кивнул Савушкин, – венгры не могут слушать вражескую пропаганду – потому что просто её не понимают. Так?
– Совершенно верно. Не понимают, не хотят понимать и не верят, что их армию можно победить. Есть венгерская служба Би-Би-Си, они пытаются что-то донести – но увы… – Гёза замолчал, снизил скорость и, кивнув на какой-то особняк в глубине густо разросшегося сада – промолвил: – Ну вот мы и приехали… Это дом моего отца. Прошу вас, Алексей… – И Гёза, выйдя из машины, церемонно указал на калитку.
Когда они подошли к дому – венгр постучал в окно, причём весьма своеобразно, как будто выбивал морзянку. Услышав такую же морзянку в ответ – едва заметно улыбнулся и, кивнув на дверь, промолвил: – Нас ждут. Прошу!
Савушкин решил было, на всякий случай, достать «парабеллум» – но по зрелому размышлению решил этого не делать. Заранее запугать неведомого собеседника – хорошо и полезно, но не всегда. Да, ситуация непонятная, но вряд ли опасная – подождём, чем вся эта конспирация закончится…
В прихожей, обитой панелями из благородного тиса, их ждал пожилой – во всяком случае, сразу таковым Савушкину показавшийся из-за совершенно седой головы – мужчина в парчовом халате с атласными отворотами, под которым виднелась ослепительно белая батистовая сорочка с золотой запонкой вместо галстука, идеально выглаженные брюки и отполированные до слепящего блеска туфли. Однако, подумал Савушкин, это кого он так ждал при полном параде?
Инженер, церемонно поклонившись, промолвил:
– Знакомьтесь, Алексей, это Самуэли Шандор, мой однокурсник и до марта сего года – владелец «Фёльд эш ипари банк», что на русский переводится как «земельный и промышленный банк». – И, повернувшись к седому, уже по-венгерски произнёс: – Kérem, találkozzon, ő Alexey orosz tiszt, aki segít elhagyni Budapestet…[14]
Седой как-то уж больно активно схватил Савушкина за руку и затряс её – так, как будто жаждал оторвать её от бренного тела капитана. Гёза,