смех ото всюду слышится – засиделись дома в слякотную погоду. А тут как на счастье – солнышко, морозец и ни дуновения ветерка. Самое что надо!
Почти целый день ребята работали на речке. Потрудились на славу. Пока каток получился, огромную кучу снега рядом нагребли. А он мягкий, хорошо лепится. И слепили тогда ребята снеговика – большого, полненького, красивого. Вместо носа морковку приставили, вместо глазок – угольки, а вместо рук еловые веточки воткнули. А на голову ведро надели – красное, как спелое яблоко в саду. Хороший снеговик получился.
Вот так стоял он почти весь декабрь – каток ребячий охранял. Ни ветер, ни мороз ему не страшен – он от них только крепче становится да устойчивее.
А рядом с ним рыбак место себе облюбовал – лунку сделал. Потом и другой. И третий. Одна лунка застывает – так рядом, прямо почти на ней, новую сверлят. Хорошо в этом месте рыба клевала – и судачки, и окуньки, а однажды рыбаку даже глупая селёдка попалась. А что ж не глупая, раз сама на крючок лезет?
Шёл однажды в конце декабря из школы Сёма-озорник. Троек в конце четверти нахватал, зол был ну на весь мир. Шёл, льдинки красивые ногой топтал, веточки у деревьев, которые в инее были, обламывал. Хотел он и снеговика сломать. Но подумал: «Эх, свой-то труд жалко – вон сколько с ребятами его в тот день лепили. Пускай стоит. До весны».
И тут на глаза ему лунки рыбачьи попались. Сунул он носок ботинка в одну – тоненький ледок и сломался, сунул в другую – тоже – свежие лунки-то были, толком и замерзнуть не успели. А вот третья не поддалась – крепкий ледок, как стекло толстое. Стал Сёма его острой железякой расколачивать.
Так все лунки вокруг и расколотил – вся злость из него и вышла. Как и не бывало её. Да и лунок как и не бывало – полынья прямо у снеговика под ногами зияет. Сёма сторонкой, сторонкой, и по тропинке в горку, с горки на пригорок, а там на другую тропинку – вон уже и крыша дома виднеется. Припустил он бежать – только портфель по спине похлопывает – словно подгоняет: «Домой, домой, пора домой».
Получилась у снеговика под ногами большая лунка. Целое лунище. Любопытно снеговику стало, что же это там такое тёмное плещется, всколыхивается. Воды-то он ещё в своей жизни в таком количестве не видел. Наклонился – не видно ничего. Наклонился посильнее, пошатнулся и – бултых – прямо в эту самую воду! Так весь и провалился. И ровнехонько на дно встал. Как будто и не падал вовсе.
А вокруг всё зелёное-зелёное колышется, шевелится, двигается плавно. Не знал снеговик, что это водоросли. А тут подплыл к нему окунёк – колючий, полосатенький, маленький, да смелый.
– Кто ты такой? Откуда взялся? – спрашивает. – Не было тебя тут раньше. Не стояло тебя тут!
– Я снеговик. Вон оттуда, – показал он рукой-веточкой наверх, – к вам спустился. А ты кто такой? Я тебя ни разу не видел.
– Я малек-окунёк. Да где ж ты б меня увидел. Ты вон где, – махнул плавничком вверх, – а я вон где, – показал он на свои водные просторы.
– А почему у вас всё такое зелёное? Наверху у нас всё белым-бело.
– Эх