февраля Ставка утвердила предоставленный командованием Крымского фронта план наступательной операции (директива № 170076), определив датой готовности фронта к наступлению 13 февраля 1942 года. При этом конкретная дата начала наступления не устанавливалась и должна была быть названа дополнительно [32; 81].
О процессе подготовки этого наступления мы уже говорили выше. Делалось много, но много было и сложностей, связанных прежде всего с отрезанностью Керченского полуострова от «большой земли» и тяжёлыми погодными условиями, крайне затруднявшими доставку на полуостров войск и вооружения, а то и элементарное их передвижение по территории полуострова.
15 февраля Л.З. Мехлис и П.П. Вечный были срочно вызваны к Сталину для доклада о степени готовности войск Крымского фронта к наступлению. У Верховного и впрямь была причина пригласить представителей Ставки в Москву – на дворе стояло 15-е число, а фронт ещё не «отрапортовал» о готовности к проведению наступательной операции, хотя, согласно директиве № 170076 от 2 февраля 1942 года, должен был сделать это ещё 13 февраля.
И вот тут происходит событие, которое «вешающие всех собак» на Мехлиса историки объяснить не в состоянии, а потому либо вовсе молчат про него, либо излагают его в искажённом виде. А произошло вот что: Мехлис потребовал дополнительного времени для подготовки фронта к наступлению! Сталин был недоволен Мехлисом, но аргументы Льва Захаровича подействовали, и Сталин, в конечном итоге, с ним согласился [20; 7]. «Впихнуть» этот факт в схему «Мехлис был слепой исполнитель воли Сталина, стремился ему во всём угодить, а потому просто-таки гнал неподготовленные войска Крымфронта на убой», ну, никак не получается. В самом деле, как объяснить, что Мехлис рискует, вызывает недовольство Сталина, но настаивает на сдвиге срока начала наступательной операции? Как объяснить, что армейский комиссар 1-го ранга, стремившийся начать, по утверждению этих историков, неподготовленное наступление ещё в конце января 1942 года, истратив на подготовку к наступлению более двух недель, вдруг «взбрыкивает» и, как «истеричная барышня», начинает заявлять, что к наступлению фронт не готов? С позиций исследователей, видящих в Мехлисе «тупую машину» и главного виновника неудач Крымфронта, ответить вразумительно на данные вопросы возможности не представляется. Но тогда приходится признать, что схема, которой эти исследователи руководствуются, неверна. Да как же это возможно?!! А потому событие в изложении историков приобретает другой вид.
«Очевидно, – пишет И. Мощанский, – Верховный оказался не в полной мере удовлетворён им (докладом о состоянии готовности войск Крымского фронта – И.Д.), поскольку приказал немедленно перебросить из СКВО (Северо-Кавказского военного округа) на усиление Крымфронта 271, 276 и 320-ю стрелковые дивизии. Характерно, что в разговоре с командующим СКВО генералом В.Н. Курдюмовым 16 февраля Л.З. Мехлис потребовал «очистить» дивизии от «кавказцев» и заменить их военнослужащими русской национальности» [25; 34].
В изложении Ю. Рубцова, автора книги «Мехлис. Тень вождя», события выглядят так:
«Верховный был неудовлетворён