слава Богу, дух его дерзает.
Да, дух его дерзнул взлететь высоко,
Чтоб Русь посконную окинуть с высоты:
Сквозь времени прошедшего пласты
Духовным и художественным оком
Познать явленье русской красоты.
Достойно быть на полотне суровым
Событиям истории Руси,
Давно минувшим и омытым кровью, —
Победы цену дал Господь вкусить!
Плывут чредой истории картины,
Но разум выбирает среди них
Такие, что ложатся на триптих
И связаны с тем временем причинно.
Остановился взор на поле Куликовом
И битве, состоявшейся на нем;
Увидел он, как кони бьют подковой
И воинов сердца горят огнем.
2.
А прежде были проводы дружины
На смертный бой за Веру и за Русь:
Объятья, поцелуи, слезы жинок,
И у детей в глазах восторг иль грусть.
Блестят на солнце шлемы и кольчуги,
В движении мечи слегка звенят.
Средь провожающих в почетном круге
Жена Димитрия, и все глядят
Вослед дружине, уходящей к Дону,
Благословенной колокольным звоном.
А раньше чуть Московский князь Димитрий
Благословения у Сергия просил.
В простой одежде старец и без митры, —
Могутный3, мудрый, полный сил.
Он – воплощенье святости и духа,
Что русский дух крепят четвертый век, —
Для крестного знаменья поднял руку:
Благословенны Русь и русский человек.
Спешит художник выплеснуть виденья
Изображением на серый холст, тугой:
Тотчас же кисть его без промедленья
Включается в творенья день шестой4.
Но день шестой объял собою годы
Раздумий напряженных и труда,
А в сорок три – духовная свобода.
Зачем же его падает звезда,
Что отличалась яркостью всегда?
3.
Спешит его рука, торопит разум
Но каждый образ говорит: «Постой,
Еще, еще работай надо мной».
Да, вот такое не напишешь сразу.
О, как медлительны движения порой!
И снова боль, а вместе с нею слабость, —
Они приходят как-то невпопад, —
Ну, как работать плотно и подряд?
В душе его страдание и радость,
И мысль одна: «Успеть бы этот труд
Окончить к круглой дате, юбилейной.
Дай, Господи! Молюсь благоговейно.
Мой час пришел, сегодня я умру,
Картины же мои пускай живут…»
С трудом он отошел чуть от мольберта.
«Поставил, кажется, последний штрих», —
Подумал он, взглянув на свой триптих:
В душе светло и мысли нет о смерти.
Но вдруг упал и так навек затих.
Вот так и воины на бранном поле
Достойно уходили в мир иной
За Веру и за Русь, исполнив Волю
Того, кто правит миром и судьбой.
Он с ними пал на поле Куликовом,
Сражаясь