на кровать, она яростно уставилась в стену. Как же он ее бесил! Неужели так трудно понять, что она никогда ему не подчинится, даже если он на самом деле посадит ее под замок и станет кормить только хлебом и водой?
Сафира догадывалась, чего добивается Льюча. Руководствуясь своей примитивной логикой горианца, он считает, что невеста должна отвечать жениху на каждую реплику только "да, как скажешь" – и так два месяца. А раз она отказывается это делать, значит, он имеет права творить любой произвол, какой придет ему в голову. Зря она дала ему понять, как важна для нее учеба. Он нащупал больное место и ударил по нему. А теперь еще хочет лишить ее свободы вдобавок.
Но если ее отчислят из академии – ей будет уже все равно, что бы он ни придумал дальше. Год ее усилий и подготовки, или даже больше, пойдет прахом. И на следующий год ей придется заново сдавать все экзамены и надеяться лишь на то, что ей не придет очередное предложение из системы от очередного узколобого типа.
Но что это было вчера, когда он только встретил ее? Сафира вдруг вспомнила его смеющиеся глаза и теплые ладони, поглаживающие ее замерзшие плечи. На несколько минут он стал совсем другим, и выяснилось, что Льюча может быть ласковым и добрым, и даже веселым. Он даже извинился перед ней, искренне, и хоть на десять минут, но они не были врагами.
Сафиру кольнула неприятная мысль: что, если это она во всем виновата? Просто она не достаточно хороша и противна ему. Он ведь пытался быть милым, на самом деле пытался – пока не вышел из себя. Может, если бы на ее месте была горианка, более симпатичная, более нежная и покладистая, Льюча вел бы себя иначе. Он бы отнес ее в застывшие и попытался бы поцеловать, ухаживал за ней и дарил подарки…
Подарки. Сафира снова ощутила неприятный укол в сердце. Все ее подружки в школе обтрещались об этих подарках. Еще одна горианская традиция, часть ритуала ухаживания. Женихи на каждое свидание приносили что-то маленькое и приятное – сладости, книжки, шарфики. Не дорогие, разумеется, – просто как знак внимания. И все невесты хвалились этими презентами друг перед другом, пытаясь угадать чувства своих женихов по цвету шарфика и жанру подаренного романа.
Льюча не подарил ей ничего. Не то, чтобы она ожидала этого – нет, вот и вспомнила случайно, только сейчас. Но теперь, вспомнив, Сафира вдруг поняла, что это ужасно обидно – остаться без подарков единственной из всех известных ей невест. "Выходит, я и правда хуже всех?" – мелькнуло в голове, и на ее глаза навернулись предательские глупые слезы.
Худший жених на всей Горре. Нет, даже во всей планетарной системе. Землянка такого не заслужила, даже если это самая упрямая и невыносимая землянка на планете.
Раннее пробуждение вкупе с поздним засыпанием не способствовало улучшению его настроения.
Льюча накануне работал допоздна, но даже это не помогло ему заглушить досаду. Словно какая-то назойливая птица клевала ему в висок: "сорвался-сорвался-сорвался-слабак-слабак". Он обещал себе, что не будет упрекать ее за