иначе, и вам надо сначала войти в эту систему, понять характер общения. На это может уйти несколько мгновений или несколько месяцев, если взять семейную жизнь. Только после этого можно начинать показывать и свои зубки, и свою силу, потому что в противном случае может оказаться так, что тебя эти люди не примут, затопчут или ещё что. Особенно, если это другая система веры, иная система ценностей, другой язык, соответственно иные обычаи, и здесь очень часто люди болезненно переносят появление нового человека. Так и мне, в общем-то, надо было понять, акклиматизироваться, составить некую схему взаимодействия. Вот она и была составлена. Но, как всегда, когда хочется немножко что-то ускорить (хотя знаешь и понимаешь, что многие вещи ускорить нельзя, но всё равно пытаешься), автоматически забываешь, что что-то делать нежелательно, что у людей немного другие возможности. Это можно отнести к ошибкам.
Потом начинаешь понимать: казалось бы, такая обычная вещь, как чтение мыслей или ещё что-то, о чём я как-то не задумывался в начале своего существования на этой Земле, для других необычна. Естественно, началось это не сразу, а когда сформировался речевой аппарат. Когда я начал говорить, то абсолютно не задумываясь отвечал на невысказанные вслух вопросы, что приводило маму в неадекватное состояние. Для меня это послужило шоком и одновременно неким сообщением: не надо так делать больше, лучше воздержаться пока. Хотя всё равно время от времени это выскакивало и в общении со сверстниками, и в школе. Но задача была такой: составить срез идей общества, поэтому надо было как можно шире его охватить. И часть знакомых была совершенно из разных слоёв общества: и из рабочей среды, и из творческой, и из научной. Естественно, речь идёт о самом значимом. Менее значимые вещи легко аппроксимируются и решаются. Отсюда мои попытки выйти туда, сюда, в одну сторону, в другую…
У меня не было изначально задачи формировать школу йоги на Земле: я считал, что можно воздействовать этим аппаратом с другой стороны, через некие организованные уже структуры в силу их большей масштабности. Казалось, что так можно скорее и шире охватить, что в принципе и делалось. Интересно, что в любой среде, в которую я входил, оставались какие-то легенды. Я столкнулся с этим ещё в училище Большого театра. После того как я ушёл оттуда, я встретил знакомого, и он мне стал говорить, что обо мне ходят легенды: учителя считали, что я такой замечательный, такой способный, хотя я ничего особенного не делал, чтобы выделяться. Потом в обычной школе столкнулся с тем же, в армии – тоже. В части, из которой я ушёл и куда потом вернулся за документами, заметил, что-то на меня все смотрят как-то странно, а мне свои ребята объяснили: «Сделай важный вид, о тебе тут такие легенды ходят…».
Георгий Леонидович, а способности (сверхспособности) у Вас все открыты были с самого рождения?
В основном да, но это уже сам регулируешь. Здесь есть некие нюансы, свой порядок: что можно использовать, а что нет. Какие-то вещи нельзя использовать никаким образом в силу неготовности людей.