у которого ничего не болит? Разве что из научного интереса. Но я бы не дался.
Различие заключалось в том, как эти нейрохирурги оценивали пользу от процедур, которые мне делали в клинике. Бесплатный доктор был категорически против: «Пиявки не достанут до ваших грыж, а растягивание позвоночника действует только те полчаса, что вы лежите на кровати». Доктор из Бурденко с интересом выслушал описание процедур и закивал головой: «Вот-вот, это правильно, надо навалиться со всех сторон».
Мне стало морально легче после этих консультаций, хотя в голову пришла мысль: «А, собственно, от чего меня лечат в клинике?».
***
В клинике меня научили гимнастике по специальной методике. Сначала показали ряд упражнений, а потом я уже сам из любопытства стал искать информацию про автора гимнастики. Выяснил, что был такой болезненный юноша, которому врачи поставили приговор, но он не сдался, изучил целительные техники Европы и Азии и создал свою. Вылечился сам, стал лечить других людей. Типичный восточный гуру. С типичным подходом гуру: «Если вы делаете упражнения и не выздоравливаете, то значит, вы не очень-то и хотите быть здоровым». Как же меня бесят такие высказывания! Так и представляю себе хирурга, которые говорит пациенту перед операцией: «Опухоль я вам, конечно, вырежу, но если вы не хотите вылечиться, то скоро умрёте».
Гуру написал несколько книг, которые я, как и полагается неофиту, прочитал. Кое-что в этих текстах было очень созвучно моему настроению:
«Посмотрите на себя самого и на окружающий мир взглядом стороннего наблюдателя – насколько вам удастся войти в это состояние. Посмотрите взглядом странника, впервые пришедшего в этот мир и впервые увидевшего его. И на своё тело посмотрите взглядом странника – представьте, что вам дали его для удобства путешествия в этом мире, а ваша истинная суть, ваша душа лишь примеряет этот костюм, чтобы потом снова сбросить его1».
А где-то вдали появился огонёк, он звал меня к себе, как огонь на маяке зовёт заплутавшее в шторм судно. Я смутно понимал, что ещё не всё потеряно, что я ещё жив. Я хотел жить – не только формально, но по-настоящему. Хотел любить и быть любимым. Хотел ласкать любимую женщину и заниматься с ней сексом.
***
Вместе с желанием любить в мою жизнь вошла музыка. Хотя «вошла» – не совсем точно. Скорее, вернулась. В подростковом возрасте я, как, думаю, большинство молодых людей, жил с музыкой. Началось всё с грампластинок, которые я проигрывал на советском «Аккорде», в маминой коллекции были Джо Дассен, Дайана Росс, ну и какие-то наши песняры. Потом я пополнил её пластинками Модерн Токинг, Браво (с Агузаровой), Челентано. До сих пор испытываю стыд, вспоминая, как в отделе грампластинок нашего универмага попросил дать мне Альбину и Романо Пауэр. Феличита тогда звучала из многих окон. Потом на излёте восьмидесятых я услышал «Кино», «Алису», «Арию» и «Наутилус». А студентом слушал REM, Guns-n-Roses, старый-старый рок и то, что звучало тогда на радио. Особое место в моей музыкальной вселенной