еще одна дверь, слабо освещенная бледным красным светом информационного табло над ней. На табло горела надпись «Следующий». Вдоль стен стояли лавки. Между ними – вооруженные люди в химзащитных комбинезонах. Они вошли. Тут же, легко и бесшумно, дверь за ними закрылась, окончательно отрезав их от внешнего мира. Кирилл оглянулся. На уровне груди загорелась сенсорная мишень «Выход только по отпечаткам пальцев». Костя замешкался на входе, и вояка, замыкавший его двадцатку, толкнул его вперед.
Их рассадили по трое на лавку. Молодого парня двое военных под руки подвели к двери в другом конце коридора: парень не сопротивлялся, но сам идти, как будто, не мог. Втолкнув его в открывшийся проем, солдаты по стойке смирно замерли по обе стороны от двери. Надпись над дверью изменилась на «Ожидайте».
В тусклом, будто больном, электрическом освещении тишина стала почти осязаемой, и каждый, не в силах справиться с внезапной плотностью пространства, невольно сливался с ним, и старался не издавать ни звука. Кириллу захотелось как-нибудь, расшевелить эту толпу, скорчившуюся на холодных лавках, а вместе с ними и себя. Но он молчал. Сосредоточенно глядя на дверь, Кирилл и сам нехотя впускал в себя нечто, накрепко спеленавшее каждого из сидящих здесь людей.
– Только две двери. И нет окон. Да еще эти болваны с автоматами… Жутко угнетает и раздражает! – соседка ткнула Кирилла в бок. – Как ты считаешь?
Девушка выглядела не старше его самого. Приятное молодое лицо, большие, как ему показалось, карие глаза и тонкие резко очерченные губы. Ее слова непривычно громко зазвучали в плотной тишине. В одно мгновенье все обернулись на них. Кирилл смутился. Она же, не замечая обрушившихся на нее взглядов, продолжала невозмутимо смотреть на него. Он кивнул.
– В первый раз здесь?!. – она понимающе улыбнулась. Он снова кивнул.
– А вы нет?! – он удивился усилию, с которым произнес эти слова – остатки молчания склеили глотку и звуки прорывались кашлем.
– Нет, – снова улыбнулась она, обнажив красивые белоснежные зубы.
«Значит, она как минимум вдвое старше меня, – подумал Кирилл. – Чертовы нанотехнологии… А ведь когда-то люди старели, их волосы белели, на лицах чернели морщины, глаза выцветали. С одной стороны, глупо грустить об изношенном теле, но с другой – это естественно. Быть старым. И грустить о том, чего нет. Старение давало лицо, которое ты «нажил». Каждая гадливая мерзость или улыбка – все навсегда остается на лице. Оставалось. А сейчас не поймешь, кто перед тобой – то ли бабушка 120 лет, то ли двадцатилетняя девчонка. Теперь пожилое лицо можно увидеть разве что на фото. Хоть кто-то все помнит…»
Открылась дверь. Оттуда медленно вышел паренек. Его потряхивало. Он словно не мог поверить, что все кончилось. Сперва он неровно преодолевал коридор, едва ли не опираясь на стены, и с дебильной улыбкой вглядывался в лица, но чем ближе был выход, тем увереннее и стремительнее были его шаги, из бессильного шарканья превращаясь в походку. Он ускорил шаг, стараясь больше