с ним.
– Разве ты не знаешь, что Князь сам выбирает, с кем ему говорить? – Второй волк, помоложе, с рваным ухом, встал и загородил Огнеяру дорогу. – И что он никогда не говорит с людьми?
– Я знаю не меньше, чем ты, Рваный, и пока уберег свои уши в целости! – с вызовом ответил ему Огнеяр. – Эту девушку сам Князь когда-то принял в племя, она имеет право быть здесь и говорить с ним.
– Не она ли еще осенью отбилась от племени и снова встала на две ноги? – Старый волк тоже подошел поближе, разглядывая Малинку и принюхиваясь. – Она пахнет племенем.
– Это она. Пропустите нас.
Старый волк отступил, давая им дорогу, и Огнеяр с Малинкой на спине стал подниматься в гору. Теперь в ней не было ни волнения, ни страха; ей казалось, что она спит и видит сон о себе самой. Тело ее было здесь, а душа откуда-то свысока наблюдала за ним, эта отстраненность позволяла ей не бояться и в то же время внушала чувство, что она ничего-то здесь не знает и не понимает. Малинка шла по грани миров, по грани жизни и смерти, и Огнеяр был ее единственной опорой, без которой ее сразу поглотит бездонный омут.
Самая вершина горы была свободна от леса. Еще издалека Малинка заметила между деревьями просвет, но лучи, льющиеся оттуда, не были простыми лучами дневного света. Они были белыми, словно на этой горе задержался лунный свет. И били эти лучи не сверху, а снизу, от земли.
Деревья расступились, перед Огнеяром и Малинкой открылась поляна. Первое, что она заметила, – огромная белая глыба сияющей шерсти. Сам Князь Волков сидел посреди поляны, и его сверкающие зеленые глаза были устремлены прямо на Малинку. Ужас, пережитый когда-то на льняном поле, снова охватил ее, наполнил чувством беспомощности, беззащитности перед этой жадной неумолимой силой. В испуге она хотела зажмуриться, но сдержалась и перевела взгляд в сторону. Вся поляна была полна волками. Серое Хорсово стадо расположилось на опушках, не занимая середину, десятки оскаленных морд были обращены к ней, десятки зеленоватых глаз светились угрозой. Сожрут! Малинка снова посмотрела на Князя. Лучи лунного света били от его шерсти вверх, освещали всю поляну, бросали отблески на серые спины, играли в белизне оскаленных зубов, отзывались ярким зеленоватым блеском в глазах. Белый прозрачный луч коснулся и лица Малинки, и ей показалось, что это случилось с ней снова – она опять, как тогда, в начале зимы, стала видеть и воспринимать мир по-волчьи. И только вид собственных человеческих рук, намертво вцепившихся в серую шерсть Огнеяра, поддерживал ее уверенность, что она – человек.
– Ты опять пришел, Огненный! – низким, густым голосом сказал Белый Князь. Уши Малинки закладывало от этого нечеловеческого голоса, ужас волнами окутывал ее и проникал до самых костей. Это был воистину Сильный Зверь, сама душа волчьего племени. – И я вижу, ты поумерил твою гордость. Один раз ты отнял у меня добычу, теперь принес взамен другую. Это так?
– Это не так, Белый Князь, – ответил Огнеяр.
Ему тоже было не по себе перед Сильным Зверем, но он не испытывал страха.