Перунов! – закричали в лесу дрёмический боевой клич.
– Молот и Чаша! Руби их! – крикнул Светловой и метнулся к ближайшему из лиходеев, с берестяной личиной и козлиными рогами, выкрашенными в красный цвет. В нем вспыхнули вчерашний боевой азарт, негодование, жгучее стремление на сей раз довести дело до конца.
С занесенным для удара мечом Светловой бросился к противнику, но тот отскочил и пропал за деревьями. Одним прыжком Светловой влетел в прохладную тень ветвей, держа щит перед собой, и тут же ощутил сильный удар, чужой клинок звякнул по умбону. Светловой теперь увидел своего врага в нескольких шагах впереди: тот прижался к осине, и его серо-зеленая рубаха почти сливалась со стволом. Только краснеющие рога личины выдавали его, оскаленная пасть, казалось, щерила кривые черные зубы в ухмылке. «В прятки играет?!» – мелькнуло в голове у Светловоя, но в это мгновение «оборотень» ловко метнул в него нож, так что княжичу пришлось закрыться. Выглянув из-за щита, он увидел своего врага уже у дальнего дерева.
Вокруг них раздавались выкрики, резко шуршали ветки, звенело оружие, звучали глухие удары железа о щиты и о стволы деревьев. Возле опушки лес оказался не очень густым, между серыми стволами осин и редкими мелкими елочками открывался вид шагов на двадцать в глубину. Но драться здесь было нелегко: лиходеи, одетые в серые, зеленые, коричневые рубахи, выскакивали из-за каждого куста, как лешие, их казалось много, гораздо больше, чем на берегу. Отбиваясь, славенцы углублялись в лес, рубились между деревьями, задевая оружием стволы и ветки. А лиходеи ловко скользили меж стволами, то прятались, то внезапно выскакивали, как настоящая нечисть.
Берег возле опушки почти опустел: здесь остались только семеро пленных дрёмичей, раненый Преждан, Смеяна, двое провожатых Ольховиков да бродили брошенные кметями кони. Смеяна стояла на коленях возле Преждана; ей хотелось скорее бежать в лес следом за Светловоем, но она не могла бросить раненого. Ей еще вчера не понравился этот надменный и слишком самоуверенный боярич, но не пропадать же ему теперь! Кривясь не столько от боли, сколько от обиды, кметь прижимал ладонь к ране, из которой все еще торчала стрела. Сгоряча он хотел ее выдернуть, но Смеяна не позволила.
– Клешни убери, полоумный! – непочтительно кричала она, с силой отдирая руку парня от раны. – Не смей! Стрелы с зазубриной, я вчера на берегу видела! Вырвешь мясо, не птицу же Нагай кормить собрался! Помрешь, дурак!
– Пусти! – грубо отвечал Преждан, пытаясь оттолкнуть настырную девку, встать и следовать за товарищами. – Не видишь – мне надо…
– Сиди! – Смеяна уже не шутя толкнула его в плечо, и он сквозь зубы взвыл от боли. – Ведь за первым кустом упадешь! Так со стрелой и побежишь? Дай хоть вытащу!
Боль заставила Преждана опомниться, и он сел на песок. Смеяна рванула его рубаху на плече, осмотрела древко. Стрела вошла глубоко и пробила мягкую часть плеча, не задев кости. И то слава Велесу! Наконечник виднелся с другой стороны.
– Терпи! – сердито