Любовь умирает не сразу, если вообще умирает, и действительно нечего было сказать помимо того, что уже было много раз сказано в далеком прошлом, в совсем другой жизни. Когда я все-таки заговорил, слова давались мне нелегко:
– Мне надо было забыть это место, Робин. Надо было забыть его с концами.
– Давай не будем, – сказала она, и я узнал гнев. Достаточно долго сам прожил с таким же.
– Так что теперь? – спросил я.
– Теперь я отвезу тебя домой.
– Только не к отцу!
Робин подалась ближе, и глаза ее на миг осветились прежней теплотой. В уголках рта проглянули смешливые морщинки.
– Такой гадости я тебе точно не сделаю, – заверила она.
Мы стали обходить ее машину, каждый со своей стороны, и я заговорил через крышу:
– Я здесь не для того, чтобы остаться.
– Ну да, – натужно произнесла она. – Естественно, не для того.
– Робин…
– Залезай в машину, Адам!
Я открыл дверцу и кое-как пролез на сиденье. Это был большой седан, типично полицейская тачка – рации, лэптоп, дробовик в держателе на приборной панели… Я был просто никакой. Болеутоляющие таблетки. Усталость. Утонув в подушке сиденья, я бездумно пялился на темные улицы, пока Робин вела машину.
– Вот тебе и вернулся домой, – произнесла она через какое-то время.
– Могло быть и хуже.
Робин кивнула, и я ощутил ее глаза на себе – мимолетный взгляд, когда дорога выпрямилась.
– Классно видеть тебя, Адам. Тяжело, но классно. – Она опять кивнула, словно все еще пытаясь убедить себя. – Не думала, что это вообще когда-нибудь произойдет.
– Я тоже.
– Остается один большой вопрос.
– Какой? – Я знал, что за вопрос, он мне просто не нравился.
– Почему, Адам? Вот в чем вопрос: почему? Ведь целых пять лет прошло! Никто и слова от тебя не слышал.
– Мне нужна какая-то особая причина, чтобы приехать домой?
– Ничего не происходит в вакууме. Тебе-то это должно быть известно получше, чем остальным.
– Все это просто коповские разговорчики. Иногда нет абсолютно никаких причин.
– Лично мне в это не верится. – С лица Робин не сходила обида. Она немного выждала, но я не знал, что еще сказать.
– Ладно, можешь не рассказывать, – произнесла она наконец.
Молчание пролегло между нами – лишь ветер подвывал, обтекая быстро несущуюся машину. Пощелкивали шины, проскакивая над трещинами в асфальте.
– Ты собирался позвонить мне? – спросила она наконец.
– Робин…
– Ладно, не обращай внимания. Проехали.
Еще несколько минут бессловесной тишины – неловкости, которая сковывала нас обоих.
– Зачем ты вообще поперся в этот мотель?
Я поразмыслил, сколько ей стоит рассказать, и решил, что для начала надо все прояснить с отцом. Если я не сумею все уладить с ним, то не смогу ничего уладить и с ней.
– Ты не представляешь, где может быть Дэнни Фэйт? – спросил я.
Я сменил тему, и она это поняла. Но не стала на этом