жестянкой, словно дубиной.
Перед глазами пронеслись мириады смазанных силуэтов. Руки тряхнуло отдачей от удара, и чёрная тень отлетела вправо вслед за выскользнувшим из ладоней «оружием».
Едва устояв на ногах, он уставился дико выпученными глазами в ту сторону, куда отбросило врага. Перед глазами встал разноцветный туман. Проморгавшись, Умник увидел вращающийся после падения бампер. Врага нигде нет.
А потом его тряхнуло, словно толкнули в спину. По телу прошла судорога. Краем зрения уловив что-то снизу, он опускает взгляд и видит чёрную окровавленную руку, торчащую… из его живота.
Ещё не осознав случившегося, Умник медленно оглядывается и видит проклятую улыбку, замершую на белой маске.
«Вот как…»
К горлу резко подкатило. Он захлебнулся и раскрыл рот, кашлянув кровью и забрызгав ею подбородок и толстовку. Умник содрогнулся на подгибающихся ногах.
Странно – никакой боли, только голова кружится.
Взор цепляется за панораму бездны, что всего в двух шагах позади. Завеса пыли внизу скрывает дно пропасти. В затухающем разуме сверкнула последняя решительная мысль. Умник подаётся назад, каждой клеточкой тела чувствуя, как рвётся его плоть и расширяется рана.
Шаг: убийца заметался, резко выдергивая руку из жертвы. Ещё шаг: падение назад, спина врезается во что-то, ноги потеряли опору. Сквозь свист в ушах доносится треск отколовшегося куска асфальта. Затяжной полёт. Перед глазами исчезающая в пыли улыбка белой маски, уже не страшная.
Где-то совсем далеко слышится крик, пронзительный и тоскливый. Умник слабо ухмыляется.
«И всё-таки твой сон – брехня».
А затем пришла тьма.
– Умни-ик!!! – отчаянно крикнул в пропасть Первый.
Два падающих тела исчезли в пылевой завесе.
Юноша отшатнулся от края разлома и рухнул на колени. Он уткнулся лбом в холодный раздробленный асфальт. В душе вспыхнула отчаянная мольба, чтобы Умник не разбился. Плевать, что даже без падения в пропасть у него смертельная рана. Пусть выживет, пусть не исчезает. Несчастный зануда!
Проклятый сон. Проклятый Киллер. Проклятое всё!
Нет, Умник не выживет. Первый снова один. Всё, что у него осталось – прозвище, придуманное тем, чьё разбитое тело лежит на дне огромной ямы. Он сжал кулаки и стукнул ими по асфальту. Больно. Но не больнее, чем жгучая жалость к себе и одиночество.
Он отнял от земли измазанный в серой пыли лоб и бездумно уставился вперёд. До той стороны обрыва метров двадцать. А нужно ли ему туда? Теперь вообще непонятно, куда идти и зачем.
Первый поднялся на ноги и меланхолично огляделся. Повсюду следы разрушений: с домов сыплются мелкие камни, дороги усеяны обломками, мусором и рухнувшими столбами. И как его самого до сих пор не зашибло?
«Темно», – подавлено заметил он.
Кажется, они столкнулись с Киллером совсем недавно. Но за это время на серое пасмурное небо успели наползти сумерки. Туман стал плотнее, оставляя ещё меньше обозримого пространства. В душу заползла склизкая холодная тревога.
Слева