направлении.
Приграничные рейды первых дней не имели особого значения. Русская кавалерия вторглась на небольшую глубину в Восточную Пруссию западнее Эйдкунена и севернее Бялы. Кавалеристы перерезали железнодорожный путь между Сольдау и Нейденбургом. Немецкая пехота в это время оккупировала Влоцлавск, Калиш и Бендин в Юго-Западной Польше.
Нам сообщили, что мы должны прибыть к поезду великого князя в Петергоф до полуночи 13-го числа, поэтому в 9.10 мне пришлось выехать из Петрограда.
Я взял с собой своего гражданского слугу Максима, который находился при мне больше трех лет, а до этого состоял при двух моих предшественниках на посту военного атташе. На вокзале ко мне присоединился выделенный Генеральным штабом ординарец по имени Иван Грибков, в гражданской жизни дамский угодник, который оставался со мной до самого отъезда из России, показав себя за это время отличным помощником и другом.
Со мной в поезде ехали Ля-Гиш и Леонкевич. Там же в поезде мы встретили начальника немецкого отдела Генерального штаба полковника Скалона и начальника австрийского отдела полковника Самойло. До войны они были близкими друзьями. Скалон, немец по происхождению, родом из Прибалтики. Он был немногословным человеком. В 1917 г. он предпочел застрелиться, чтобы не участвовать в большевистском предательстве в Брест-Литовске. Самойло был небольшого роста русским, с громким голосом и отличным чувством юмора. До войны, по мнению коллег, Самойло придерживался самых реакционных во всем Генеральном штабе политических убеждений.
В Петергофе собирались офицеры штаба великого князя Николая. Мы увидели здесь начальника Генерального штаба генерала Янушкевича Н.Н., а также генерал-квартирмейстера генерала Данилова Ю.Н.
Янушкевич никогда не служил «в поле». Еще в молодом возрасте он поступил на службу в секретариат Военного министерства, куда и вернулся после окончания учебы в академии. Недолгое время он командовал ротой, но никогда не имел дела с батальоном. Говорили, что он привлек внимание императора, когда, будучи молодым капитаном, нес караульную службу во дворце. То, что его выбрали на пост начальника академии в 1913 г., и дальнейшее повышение до должности начальника Генерального штаба после того, как весной 1914 г. Жилинский Я.Г. был назначен губернатором Варшавы, вызвало всеобщее удивление. Он был похож скорее на придворного, чем на солдата. Но, поскольку в мирное время этот человек занимал должность начальника Генерального штаба, то, согласно плану мобилизации, он возглавил это ведомство и во время войны.
Данилов имел прозвище Черный, которое позволяло отличать его от целого сонма однофамильцев. Это был самый трудолюбивый человек и самый блестящий ум во всем штабе. За многие годы службы в высших эшелонах Генерального штаба он проделал исследование стратегии войны на западной границе. Это был строгий молчаливый человек, требовательный ревнитель дисциплины и придирчивый как начальник. За время войны мне довелось выслушать