я.
– Пора идти. Будь осторожен. Не знаю, что Доля приготовила для тебя. Помни, что данный обет для тебя важнее всего. И что бы ни случилось с миром, ты должен дойти. Дойти и вернуться. Иначе все это напрасно. Все, больше я ничего не могу для тебя сделать.
Я кивнул:
– Ничего. Сам во всем виноват.
– Это судьба. Боги дали мне знамение, и явился ты. Кто знает, может, ты – тот самый и тебе удастся все вернуть? Поэтому ты должен выжить. Обязан, ради потерянных поколений и ради будущих. Но не возгордись чрезмерно и не жалей себя. Ты ничем не заслужил право жить. Пока. Видишь тропу? Она сама выведет тебя куда нужно. А потом поймешь, как тебе поступать. Ну, ступай и будь настороже. Давай, вперед.
Я двинулся по тропе, но Варья догнал меня и заставил остановиться.
– У меня плохие предчувствия, – изрек он. – Ты умный, здоровый, должен все преодолеть, но. Что-то в этом мире неладно. Какое-то зло – причина разлада в стане предков, прекращения испытания, моего одиночества. Сейчас оно владеет долиной. Я боюсь за тебя, как ни за кого не боялся.
– Спасибочки. Теперь я буду совершенно спокоен.
– Прости. Так для тебя же лучше. Зло в маске опаснее обычного. Не знаю, правильно ли я делаю. Держи.
Хранитель очага снял ожерелье с диковинным амулетом и напялил на меня.
– Той ночью, – сказал он едва слышно, – это осталось на месте, где сидела сова. Может, оно предназначено для тебя? Месламптаэ Ирий Яррита, Гандхарва.
В глазах старика сверкнули слезы и безумный огонь надежды. Только сейчас только я понял, как он переживал. Дед легонько подтолкнул меня, и я начал свой путь. Смысл загадочной последней фразы все не доходил до меня, и я оглянулся, чтобы спросить Варью, но он будто растворился. Вздохнув, я, бряцая первобытной амуницией, перешел ручей вброд, выбрался вверх по склону низенького овражка и зашагал вперед по тропе, готовясь, неизвестно к чему. Деревья, сомкнувшись у меня за спиной, скрыли от меня и Святилище Огня, и жилище его Хранителя.
Возвышенность, на которой располагался Священный очаг, осталась позади. Мой энтузиазм быстро улетучился, уступив место мелким мучениям души и тела. Несмотря на все разъяснения Варьи, мне так и осталось непонятно, куда я, собственно, направляюсь и что я должен там делать. Одиночество тяготило безмерно, да и позывы страха время от времени давали о себе знать. Но больше всего страдали мои ступни. Каждый шаг являлся для меня героическим подвигом до тех пор, пока пятки не онемели и не потеряли чувствительность.
Устав проклинать Саню, я постарался отбросить мысли о будущем и сосредоточился на текущем моменте и подстерегающих меня на пути неминуемых опасностях. Тропа вилась по ровному полю, поросшему какими-то дикими злаками и цветками. Вдали паслось стадо животных, вероятно копытных. Присмотревшись, я обнаружил, что это простые лошади. Они держались от меня в отдалении, но я на всякий случай ускорил шаг. Ничто по близости не предвещало опасности, в этом я был совершенно уверен, так как понижение местности все еще продолжалось, и я мог хорошо просматривать все предметы.
Спустя какое-то время откуда-то