жизнь, и он сказал мне – господи, как хорошо, как ты все это здорово придумала!
А я сказала – какие пустяки, ну что ты.
Краденое солнце
Когда-то очень давно я познакомилась по интернету с одним мужчиной. Мужчина был такого градуса пессимизма и уныния, что казалось, будто нашлась моя какая-то субличность, с которой нас разлучили в младенчестве. Как все пессимисты, он был обаятелен и любил мрачно пошутить, любовь подхватила меня и понесла к нему в гости сливаться в духовном экстазе.
Жил он в Женеве и был ООНовским клерком еще советского призыва, с женой давно разошелся и все поминал какую-то любовь, которая его озарила было, но не сбылась по причине общей невменяемости договаривающихся сторон. Любовь была женщиной совсем без крыши, и во мне ему померещилась замена.
Прямо из аэропорта он повез меня в отпуск – Нормандия, Биарриц и т. д. Неопытной мне, дальше Мюнхена тогда не выезжавшей, все это сильно действовало на воображение – серебристая Субару мчит меня к устрицам, а бородатый мужчина уверенно стремит ее куда надо. Немного смущал маршрут. Мы почему-то ехали как бы целенаправленно во всякие затерянные в далях уголки, затем бородатый мужчина шел в отель вести переговоры, а потом мы оттуда отчаливали, долго и странно петляли и останавливались буквально черт знает где.
Но тем не менее устрицы имели место, кроме того, мы много пили и много говорили об экзистенциальном, и даже как-то раз подрались, т. е. любовный сюжет развивался полноценно, без халтуры. За два дня до отлета мы приехали в Женеву, я была введена в квартирку-студию размером 4х4, и мне было объявлено, что здесь мне предстоит жить.
В квартирке был раскладной диван и много порнокассет, больше там ничего не помещалось. Окно выходило на аэропорт, т. е. буквально на летное поле. Я приготовила ужин на кухоньке в углу – там нашлась сковородка, липкая от грязи, и пара разных тарелок. Потом я заснула на раскладном диване, а ближе к рассвету проснулась.
Он стоял у окна и смотрел на аэропорт. Почему-то было очень видно, что это у него привычная поза, что когда он дома – он стоит у окна и смотрит на аэропорт, подолгу, иногда всю ночь.
И сразу стали понятны эти необъяснимые перемещения и странные гостиницы, когда человек сперва действовал уверенно и по плану, а потом вдруг сдувался и соглашался на что попало. Это он с ней, со своей любовью, однажды ездил отдыхать, и она показала ему места, где любила бывать. Он их запомнил, но заранее заказать не догадался, потому что сам никогда никуда не ездил, а своих знакомых и любимых мест у него по той же причине не было вообще.
Человек вот так вот стоял у окна годами в своей норке, а потом случилось чудо – ему показали в щелочку настоящую жизнь, и он ее снова и снова воспроизводит, эту чужую, краденую жизнь, и в ресторане он заказывает строго то, что тогда сумел запомнить, и только это ему вкусно, только то, что однажды объявила вкусным та женщина, а самому ему не вкусно ничего.
Я не вышла за него замуж. Да, вы угадали, мне не понравилась