тепло для этого времени года. На нем были высокие сапоги, кожаные штаны и такая же куртка с меховым капюшоном, сейчас откинутым на плечи. Под курткой виднелась шерстяная рубаха. На одном плече висел лук и колчан, на втором – вместительная суконная торба, к которой было приторочено скатанное в валик одеяло. Дополнял наряд широкий, украшенный цветной вышивкой пояс и висящий на нем в ножнах длинный нож с рукоятью из козьего рога.
Выйдя на площадь, гость огляделся и уверенным шагом направился к общинному дому, на крыльце которого грелись в лучах заходящего солнца члены совета племени. Пять седовласых женщин, с лицами сморщенными как печеное яблоко, и пять таких же стариков сидели в рядок, держась за резные раскрашенные красками посохи – знаки их статуса.
Пришлый поклонился патриархам рода и, запустив руку за пазуху, вытянул за шнурок бронзовый медальон, инкрустированный мелкими не ограненными самоцветами.
– Меня зовут Овод, – гортанно произнес гость, – мне исполнилось пятнадцать зим, и с разрешения совета старейшин племени Звенящих ручьев я пришел выбрать себе жену.
Общий возраст членов совета давно перевалил за тысячу лет, но, невзирая на видимую дряхлость, старцы поднялись и кивком головы поприветствовали гостя в ответ. Глава совета, чей посох был увенчан обсидиановым шаром, протянул руку к юноше, и тот, сняв с шеи медальон и сделав два шага вперед, вложил украшение в покрытую пигментными пятнами ладонь старика. Подслеповато щурясь, дед Хмель рассмотрел медальон.
– Давненько я не видел такого знака, – произнес он себе под нос.
Но потом поднял голову и, обратившись к гостю, произнес: «Добро пожаловать на земли племени Свежего ветра, Овод из Звенящих ручьев. Мы чтим традиции и разрешаем тебе выбрать себе жену. Смотрины начнутся завтра, а пока можешь отдохнуть с дороги».
Старцы расступились, и гость, пройдя сквозь них, зашел в двери общинного дома.
Лещ приход гостя из дальних земель не застал, так как в это время загонял с отцом общинное стадо в загон на окраине поселения. Однако молва о пришедшем свататься быстро разнеслась по всем домам. Особое возбуждение возникло в семьях, где были девицы на выданье. Солнце едва успело скрыться за вершинами гор, как из сундуков начали доставать давно готовые для такого случая наряды, нити мелкого речного жемчуга, баночки с притираниями и ароматическими маслами. Достигшие брачного возраста девушки племени изо всех сил готовились к смотринам.
Приход гостя слегка нарушил обычный уклад жизни племени. Даже кузнец, которому каждое утро что-то было нужно: то уголь, то болотная руда, то новая шкура для мехов, – в этот раз немного помялся, да и ушел с площади, не озвучив ни одного поручения. Остальной люд по его примеру тоже решил, что общинные дела подождут, и, немного потоптавшись для видимости, разошелся по домам. И только пастух с сыном после собрания отправились к загону и как всегда погнали стадо на выпас. А вернувшись вечером, узнали, что пришедший из-за гор жених