Сейчас я узнаю, у кого еще хватит смелости взглянуть мне в глаза!
Стюрмир конунг вернулся на свое место и сел, опустив обе руки на подлокотники сиденья. Молчаливым кивком он указал Брендольву место рядом с собой, с другой стороны от Вальгарда. Брендольв встал возле резного столба. Ощущение тонкого льда под ногами не проходило. Почему Вильмунд конунг и кюна Далла так быстро решили ехать сюда вслед за ним? Когда он уезжал с озера Фрейра, об этом и речи не шло. Что их подтолкнуло? Знают ли они о возвращении Стюрмира? И как себя поведут? Что скажет Вильмунд о своих бывших сторонниках? И что скажет о нем, о Брендольве? Одно слово – и неожиданная милость Метельного Великана сменится ураганным гневом.
В гридницу вбегали какие-то люди, толпились у стен, но Брендольв смотрел только на двери. Шум множества шагов и голосов приближался. Вошла кюна Далла с маленьким Бергвидом на руках, держа ребенка, как щит, с ней кто-то из ее приближенных. Лицо кюны побледнело от страха, рот уже приоткрылся, чтобы выпустить наружу поток оправданий, отговорок, обвинений, упреков… Каждую новую фигуру в дверях Брендольв встречал с замиранием сердца, но Вильмунд конунг все не появлялся. Казалось, он растворился, потерялся по дороге, а может, его и не было никогда. На Квиттинге один конунг, и зовут его Стюрмир Метельный Великан.
И только одно лицо из тех, кто прибыл с кюной Даллой, сейчас не выражало ни растерянности, ни удивления, ни страха. Ингвильда дочь Фрейвида стояла позади кюны и смотрела на быстро багровеющего Стюрмира с гордым спокойствием норны*, чье предсказание сбылось.
Сторвальд по прозвищу Скальд сидел на ступеньке крыльца и сочинял песнь к вечернему пиру. Перед его глазами кипела обычная суета усадьбы Эльвенэс, усиленная приготовлениями к важному и значительному событию. Волнение, вызванное квиттами, улеглось, а Рагневальд Наковальня, напротив, поднялся с одра болезни. Проще говоря, выздоровел. А как только он стал ходить, его тут же со всеми почестями пригласили к конунгу, и сам Хильмир предложил ему в знак примирения взять в жены йомфру Альвборг. Нечего и говорить, какой ответ он получил. Польщенный и осчастливленный Рагневальд немедленно начал готовиться к свадьбе, и сегодня вечером он станет родичем конунга. Вот только стихи к этому радостному событию он снова заказал Сторвальду. Ну что ж, как говорится, никто не спасет обреченного. Только дурак не учится на своих ошибках, а если человек дурак, то это обычно надолго.
Во двор загоняли стадо блеющих овец, которым уже сегодня вечером предстояло стать угощением для многочисленных гостей конунга. Бегали туда-сюда служанки, над усадьбой висел шум, но Сторвальду это не мешало. Складывая строчки, он всегда и везде видел перед собой Эльденланд – удивительную страну, где так много бурого острого камня и так мало земли, где прямо из расселин причудливых, будто изгрызенных драконьими зубами скал поднимается густой горячий пар, а в каменистых ручьях струится горячая вода – хоть мясо вари. Дрова там собирают не в лесу, которого почти нет, а на берегу моря, где прибой порой выносит